1083
Кристофер Дембик: доллар VS юань. Битва за гегемонию
— Валюта
В апреле 2018 года, через несколько дней после выхода полугодового отчета Министерства финансов США по валютной политике, президент Трамп раскритиковал в Твиттере девальвацию китайского юаня.
Со времен своей предвыборной кампании 2016 года Трамп торгуется с Китаем по-крупному: указывая на так называемые “китайские валютные манипуляции”, он надеется заставить Пекин уменьшить свое огромное положительное сальдо торгового баланса, составляющее около половины торгового дефицита США, равного 500 миллиардам долларам США.
Китайский юань недооценен?
Если рассмотреть обменный курс юаня, валюта не выглядит недооцененной. Согласно индексу REER компании JP Morgan, который учитывает относительную инфляцию участников торговых сделок, юань с начала 2010 года вырос больше, чем какая-либо другая из ведущих валют. За этот период рост юаня составил более 25%, а доллара США – всего 10%. Фунт стерлингов, напротив, за тот же период снизился на 1%, а евро и иена потеряли 13% и 25%, соответственно.
В 2017 году на фоне замедления китайской экономики до уровня, который в обычных условиях влечет за собой девальвацию, юань укрепился по отношению к доллару США почти на 7%; валютная корзина CFETS (в которой доллар США представляет 22,4% от общего веса) также подорожала.
Еще один способ оценить стоимость валюты – положиться на паритет покупательной способности. Как указано в Докладе Международного Валютного фонда по внешнеэкономическому сектору за июль 2017 года, обменный курс юаня в целом соответствует фундаментальным данным по стране, в то время как недооценка доллара США составляет от 10 до 20%.
Между 2003 и 2014 годами Китай показал себя как чемпион в области валютного манипулирования – но у него, конечно, были соперники в борьбе за это звание. По оценкам специалистов, в течение этого периода Китай закупал товаров более чем на 300 миллиардов долларов в год, чтобы поддерживать искусственно заниженный обменный курс между юанем и долларом.
В итоге это привело к значительному конкурентному преимуществу, которое во многом объясняет огромный торговый профицит страны, достигший своего пика в 2007 году на уровне 10% ВВП.
Однако с момента резкой девальвации, произошедшей в 2015 году, Китай стремится (и до сих пор у него это получается) стабилизировать обменный курс, чтобы достичь своих макроэкономических и финансовых целей, состоящих в переходе от экспортной к потребительской экономике и выводе юаня на международный уровень.
Недавние призывы США к изменению структуры китайской экономики демонстрируют царящую в Вашингтоне невежественность.
В Китае процентная доля инвестиций в составе ВВП упала с 47% в 2013 году до 43% в конце 2017, в то время как доля потребления возросла с 36% до 39%. В долгосрочной перспективе, если Китай пойдет по пути большинства стран с развивающимися рынками, мы можем ожидать, что доли инвестиций и потребления приблизятся к отметкам 35% и 50% соответственно.
Кроме того, экспортно-ориентированная модель сегодня утрачивает свою важность для китайской экономики. На самом деле, экспорт составляет всего 18% ВВП Китая, в то время как в 2007 году он был равен почти 35%. В прошлом году чистый объем экспорта составил всего 9% от ВВП, что подтверждает, что он больше не является основной движущей силой роста Китая.
На этот длительный процесс ушло много времени, так что решения Китая внезапно отступить назад представляется маловероятным. Китайские власти понимают, что чем больше времени будут длиться эти экономические преобразования, тем более остро встанет вопрос о долговой устойчивости.
Неизбежность отступления
Торговая война, которую развязали США, в основе своей является валютной войной, нацеленной на поддержание гегемонии США в международной валютной системе. Те, кто считает и утверждает, что Китай может принять решение о резкой девальвации своей валюты в противовес протекционистским мерам США, неверно интерпретируют стратегию Пекина.
В настоящее время ситуация на валютном рынке такова, что принимаемые Китаем меры, направленные на ослабление национальной валюты, тянут относительные валютные курсы вниз, что увеличивает давление на пару CNYUSD. Девальвации в Китае нет; Пекин понимает, что, прибегнув к девальвации, он нанесет себе больше ущерба, чем США.
В последние годы стабильность валютного рынка привела к макроэкономической стабильности. Если эта связь будет нарушена, это может дестабилизировать финансовые рынки и вызвать валютную бурю, как это случилось в 2015 году.
Это будет также означать окончание процесса либерализации юаня, в ходе которого в 2016 году китайская валюта была включена в состав СПЗ МВФ, а на нефтяном фьючерсном рынке ранее в этом году были заключены первые сделки, номинированные в юанях.
Ожидается, что влияние этого последнего, маленького шага на краткосрочном этапе будет невелико, но он может полностью изменить структуру нефтяного рынка в долгосрочной перспективе, при условии, что Китай снизит контроль над капиталом, а его торговые партнеры согласятся принимать оплату за экспортируемую нефть в юанях (как это начинают делать Россия и Иран).
Хотя процесс интернационализации все еще не завершен и, без сомнения, займет по крайней мере десять лет, юань постепенно приобретает статус международной резервной валюты.
Что касается будущего этого процесса, предлагаю обратить внимание на Африку: именно там использование юаня может резко возрасти в течение ближайших лет. Благодаря растущему влиянию Китая в деловой и торговой сфере на этом континенте, некоторые страны Восточной и Южной Африки уже благосклонно относятся к проведению сделок в юанях.
Этим объясняется широкое обсуждение в последнее время валютных перестановок, вслед за недавним заключением соглашения между Народным банком Китая и Центральным банком Нигерии.
Поэтому настоящие дебаты, которые скрываются за шумом продолжающейся торговой войны, касаются дедолларизации международной валютной системы и диверсификации резервных валют.
Кристофер Дембик, глава отдела макроэкономического анализа, Saxo Bank
По материалам: Finance.ua
Поделиться новостью
