О концепции реформы банковской системы до 2020 года

Как центральный регулятор монетарной (денежно-кредитной и валютно-курсовой) политики, поддержки банков путем рефинансирования, НБУ держит под абсолютным влиянием наиболее важные блоки финансовой системы страны. И ситуация развивается таким образом, что вскоре НБУ скорее всего получит полный контроль над ключевыми финансовыми рынками страны. Именно такая перспектива следует из проекта «Концепции реформы банковской системы Украины до 2020 года».

То есть на базе НБУ планируется создать мегарегулятор, который будет осуществлять пруденциальный надзор за ключевыми финансовыми рынками страны. В мировой практике такая очевидность является беспрецедентной. Предполагается кредитные союзы, бюро кредитных историй, ломбарды перевести под контроль НБУ уже к концу текущего года. Страховые компании перейдут под надзор центрального банка к середине 2015 года, а Нацкомфинуслуг и Нацкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку – 2016 года. Считается, что консолидированный надзор за действующими на отечественных просторах финансовыми рынками позволит своевременно и более эффективно диагностировать высокие риски и таким образом предупреждать кризисные процессы в финансовой системе страны.

Понятно, что при таких условиях от состояния и качества финансово-экономической и, прежде всего монетарной, политики НБУ зависит тактика и стратегия макроэкономического развития страны. Однако при этом настораживает тот факт, что руководство НБУ одобрило основные принципы монетарной политики на 2014 год под кальку требований МВФ, заложив режим «свободного плавания», то есть фактически волатильного (неуправляемого) курса гривны.

На заседании Совета Национального банка (май 2014 г.) мне пришлось выступить категорически против этого.

Плавающий курс – это рыночный индикатор для четко нормированной законодательно устойчивой и эффективной рыночной экономики, которая опирается на дееспособные государственные институты. Украина не соответствует указанным критериям даже в минимально приближенном контексте.

При таких очевидностях отпуск «на волю» валютно-курсовой политики провоцирует ее непомерную волатильность и, таким образом, высокие системные риски, которые масштабно расшатывают внутренний ценовой рынок и ощутимо вредят финансово-экономическим отношениям.

Одновременно вместо умеренной (полезной) инфляции так называемый рыночный плавающий валютный курс провоцирует неуправляемую волатильность гривны, ее динамическое обесценение, а отсюда – панические настроения и скачкообразные ценовые волны. Чтобы защититься, население свободные средства, как правило, несет в валютно-обменные пункты.

Не случайно Нобелевский лауреат Мандел, не смотря на рекомендации МВФ, предпочитает именно фиксированный валютный курс. Авторитетный ученый считает, что «через поощрение стран к так называемому плавающему валютному курсу, МВФ дробит валютное пространство на абсурдное количество карликовых валютных зон».

Некоторые из моих коллег замечают, что наш ближайший сосед Польша достаточно успешно применяет рыночный режим свободного плавания. Однако в этой стране эффективно действуют властные институты, которые не допускают злоупотребления инсайдерской информацией.

Если же взглянуть на валютное пространство в глобальном измерении, то за последние годы мировая палитра режимов обменных курсов выглядит так. Только в 15 странах национальные валюты находятся в свободном плавании. В 39 странах имеет место практика «управляемого плавания», т.е. регулируемого (в пределах определенного валютного коридора) курса. Одновременно 56 стран согласовывают свой ​​валютный курс в рамках региональных валютных союзов. Также 44 страны (прежде всего мусульманские государства, которые не признают валютных спекуляций в принципе), а также Китай применяют режим жестко фиксированного курса. Кстати, именно эти страны обошел стороной глобальный финансовый кризис 2008-2009 гг.

Соглашаюсь с позицией отечественных ученых (И.П. Макаренко, В.С. Найденов и др.), которые отмечают: «Из-за эволюционной обусловленности фиксированного валютного курса преждевременный переход на плавающий курс может вызвать торможение экономического развития. Правильная политика перехода на плавающий валютный курс требует предварительной активизации политики инновационного развития структуры реального сектора экономики и развития на этой основе денежных, финансовых, фондовых и валютных рынков».

По моему убеждению, исходя из нынешней крайне сложной макроэкономической ситуации и для нормализации политико-экономической ситуации в стране, необходимо безотлагательно установить (на период текущего года и на 2015 год) фиксированный валютный курс – скажем, $1 США = 10,5 или 11,0 грн.

При этом люфт между покупкой и продажей валюты в обменниках не должен превышать 5%. Сегодняшнему анархическому беспорядку в данной курсообменной пропорции необходимо положить конец. Поэтому НБУ должен обязать банки, функционирующие на отечественных просторах, неуклонно соблюдать данное требование.

При внедрении реально фиксированного валютного курса последний не будет определяться, исходя из имеющейся в стране долларовой массы и золотовалютного резерва. Отечественными ортодоксальными фундаменталистами такое предложение воспринимается крайне радикально. Однако «быть радикальным – значит понимать явления и процессы в их истинной сути» (Карл Маркс).

Жестко фиксированный курс гривни к иностранным валютам (прежде доллара и евро), во-первых, дисциплинирует ценовую ситуацию на внутреннем рынке; во-вторых, позволит прогнозировать и предвидеть накопления золотовалютных резервов государства; в-третьих, ощутимо затормозит спекулятивные валютные операции и станет залогом нормализации финансово-экономической ситуации в стране.

Однако очередная техническая миссия МВФ настойчиво и несмотря на здравый смысл (поскольку не реагирует на крайне критическую ситуацию в экономике) добивается от нового руководства НБУ пролонгации так называемого «инфляционного таргетирования». Речь идет о том, что НБУ во избежание нежелательных проявлений инфляции (несмотря на то, что последняя всего лишь – это механизм перераспределения) должен продолжать активно применять такие предупредительные меры и методы: а) максимально ограничивать динамику денежных агрегатов; б) практиковать стерилизационные операции; в) замедлять рефинансирование банковской системы; г) внедрять все более жесткие правила формирования банками обязательных резервов.

Ради осуществления желаний зарубежных советчиков в Украине на протяжении двух десятилетий осуществляется максимальное ограничение денежной эмиссии, что провоцирует острую потребность во внешних валютных заимствованиях и предопределяет открыто колониальные отношения с финансовыми кредиторами дальнего зарубежья. В таких условиях ощутимо тормозится так необходимый процесс генерирования государством «длинных» и дешевых денежных ресурсов, на которые испытывают острый спрос производственная сфера и национальная экономика в целом.

Центральные банки, которые нацелены реально поддерживать расширенное воспроизводство ВВП, поддерживают коэффициент монетизации на достаточно высоком уровне (М2:ВВП). Так, в странах членах клуба МВФ коэффициент монетизации такой: США – 104%; Италия – 151%; Франция – 152%; Китай – 163,7%; Германия – 180%; Испания – 203%; Нидерланды – 225%; Япония – 236,6%. В Украине же коэффициент монетизации определяется как отношение М3 (135 875 млн грн) к ВВП (1 454 931 млн грн) и является недопустимо низким – всего лишь около 10%. Вот ответ на вопрос, почему Украина нарастила непомерные внешние долги. К этому побуждает постоянный денежный голод.

Украинская власть регулярно и по-школьному старательно подписывает Меморандумы сотрудничества с МВФ, фактически нацеленные на максимальное ограничение национальной независимости в монетарной и финансово-экономической политике. Под давлением МВФ и Всемирного банка Украина в свое время законодательно отказалась от использования собственных эмиссионных ресурсов для решения общегосударственных проблем.

Так, закон о НБУ содержит статью прямого действия (с. 54), которая запрещает центральному банку «предоставлять прямые кредиты как в национальной, так и в иностранной валюте на финансирование расходов государственного бюджета Украины». Это была принципиальная предпосылка предоставления Украине так называемой помощи со стороны международных финансовых институтов в первые годы независимости. Аналогичный запрет продублирован в ст.15 (п.2) Бюджетного кодекса Украины. А еще раньше и в Законе Украины «О реструктуризации долговых обязательств Кабинета Министров перед Национальным банком Украины» (№ 1697-III от 20 апреля 2000 г.).

Очевидно, что вышеупомянутые юридические нормы, которые появились под давлением внешних кредиторов, жестко противодействуют национальным интересам украинского государства. Ведь таким образом заложен принципиальный запрет за счет собственных денежных ресурсов финансово помогать обществу и государству на случай крайней необходимости.

На сегодня международные финансовые организации предоставили Украине 6,3 млрд долл., то есть ровно столько, чтобы можно было рассчитаться по внешнему долгу 2014 года и таким образом снять угрозу финансового дефолта. Более уместным для нашего государства было бы хотя бы частичное списание внешнего долга, как это в свое время было совершено в отношении Польши.

Основной посыл данной аналитики в надежде, что недавно назначенное руководство НБУ будет осуществлять суверенную монетарную политику, которая будет обеспечивать первоочередные и наиболее важные приоритеты украинского государства.

Трофим Ковальчук, член Совета Национального банка Украины, заслуженный деятель науки и техники Украины