777
Трансатлантическая перезагрузка
«Сегодня в свободном мире наибольшей гордостью будет сказать:«Ich bin ein Berliner» («Я берлинец». – Ред.). Этой фразой президент США Джон Кеннеди сорвал аплодисменты толпы у Шенебергской ратуши в Западном Берлине. «Спасибо тебе, Польша, за твою железную волю» вызвало овации поляков на Замковой площади в Варшаве. Между этими речами полвека, но смысл у них похож: благодарность за развитие новых трансатлантических ценностей – выбор в пользу демократии, свободного рынка и единства. Польша сейчас, как и ФРГ после Второй мировой, стала опорой для США в своем регионе. Один из главных создателей европейского единства Жан Моне считал, что атлантическое единство также очень важно, ведь Европа и Америка «не могут игнорировать проблемы друг друга и нужны друг другу в их решении».
После Второй мировой войны потребность объединения для западных государств была острой, потому что только в союзе с США европейские демократии могли противостоять вызовам биполярного мира. Когда в 1963 году Кеннеди посещал Западную Германию, она развивалась как основной партнер Соединенных Штатов в Европе, основной носитель того трансатлантического набора ценностей. Ныне президента США так радостно в Германии не принимали бы, ведь прошлогодний скандал с прослушиванием сделал свою работу в немецком, да и во многих европейских обществах на «отлично». Там теперь царит антиамериканизм. Польша, как и новые члены НАТО (Литва, Латвия, Эстония), наоборот, во время последнего визита президента США Барака Обамы получила гарантии безопасности и преданности со стороны Белого дома. Эти страны готовы стать новой опорой трансатлантического единства. Кроме того, в связи с экономическим кризисом предыдущих лет в странах «старой» Европы все больше симпатий среди избирателей получают популисты-евроскептики, которые не видят будущего в европейском проекте. Тогда как Польша – единственная большая страна Европы, которая в прошлом году увеличила свои расходы на оборону, хотя они немного и не дотягивали до необходимых 2%.
Дилемма братства
Германия Аденауэра – это время становления страны. Именно среди немецких decision makers тех времен шла горячая полемика: каким путем идти Европе – «голлистским» или «атлантическим». «Голлисты» были сторонниками идеи французского президента Шарля де Голля, который видел будущее в «европейской Европе» – объединением самостоятельных национальных государств, в лучшем случае без Великобритании. В то же время «атлантисты» связывали будущее с идеей Кеннеди с атлантическим партнерством США и объединенной Европы. К последним принадлежал и сам канцлер.
Конрад Аденауэр имел также очень тесные отношения с французским президентом Шарлем де Голлем. Их дружба и общая заинтересованность в крепкой Европе стали поводом к подписанию Елисейского соглашения 1963-го. Именно в это время отношение 87-летнего Аденауэра к Вашингтону несколько охлаждается. 1963-й оказался еще и годом открытия будущих создателей новой восточной политики Германии: журналиста Эгона Бара и будущего канцлера Вилли Брандта. Бар в 1963-м выступил с речью в Евангелистской академии Тутцинга, где предложил тезис, который стал фундаментом будущей Ostpolitik: «изменения через сближение» («Wandel durch Annäherung»). Молодой активный Брандт, который виделся в чем-то «как Кеннеди», сопровождал последнего во время его визита в Германию в 1963 году. Несколько ранее тезка одиозного канцлера наших времен, министр иностранных дел с ХДС Герхард Шредер начал активную восточную политику. Все это означало отход от линии Аденауэра. Под его руководством Восточную Германию считали противником, ведь там царил коммунистический режим, были другие ценности.
Немецкая потребность в активной восточной политике в это время была связана прежде всего с желанием объединить собственный народ. Новая восточная политика немецких социал-демократов имела целью путем сближения с соседом изменить его коммунистическую натуру, привнести свои ценности. Эта Ostpolitik в различных формах проявлялась во все периоды: как во времена канцлера Гельмута Коля (ХДС), который стремился интегрировать даже Россию в Европейский Союз, так и при двух предыдущих кабинетах Ангелы Меркель. С 2005 года, во время, когда она стала канцлером впервые, а ее министром иностранных дел был Франк-Вальтер Штайнмайер, партнерству с Россией даже предполагали предоставить особый статус. Кажется, тогда, когда президентом РФ стал Дмитрий Медведев, Запад, особенно Берлин, поверил в то, что изменения в этом государстве возможны. «Отношения с Россией (немецкий Ostpolitik) были вызваны попыткой сформировать отношения таким образом, чтобы минимизировать риск российской атаки», – говорит эксперт Центра Карнеги в Брюсселе Ульрих Шпек.
Несмотря на это, риск отвлечь так и не удалось: в 2008-м году была Грузия, в 2014-м – Украина. В случае нашей страны ситуация действительно должна была привести к другим отношениям с агрессором, ведь аннексии чужой территории в мире не происходило со времен Второй мировой. Однако политика остается неизменной. Дилемма братства здесь уже не актуальна, ведь Германия сейчас единственная и мощная страна, локомотив Европы, который, впрочем, пока не решил, в какую сторону тянуть – на Восток или на Запад.
Сломанный локомотив
Сейчас в своей позиции относительно России разобщена не только Европа, но и сама Германия. Многие политические лидеры, как та же Ангела Меркель, осознают все угрозы нынешней ситуации, понимают, кто такой Путин и как он действует, однако не могут выбрать решительную позицию в этом вопросе, потому что не только не имеют поддержки в обществе, где растут антиамериканские настроения, но и находятся под давлением российского экономического лобби. Источники Недели, которые общались с представителями немецких транснациональных корпораций, говорят, что последние просто не принимают во внимание то, что происходит в Украине. Они не заинтересованы в нашей стране, считают ее бедной, но имеют интерес в России, поэтому пренебрегают политикой правительства и, как, скажем, исполнительный директор концерна Siemens Джо Кезер, ездят на личные встречи к Путину. Такие действия особенно опасны для западного мира, ведь означают, что ценности, которыми он жил с момента окончания Второй мировой войны, не просто кто-то нарушил: они больше не являются важными для своих же носителей. Сознательный бизнес и XXI век – вещи несовместимые. Хотя, например, поездку Кезера раскритиковал руководитель концерна Airbus Томас Эндерс.
Многие европейские эксперты и политики сходятся во мнении, что экономические связи с Москвой никто не будет разрывать: «Это больше не будут контакты такие, как обычно, но «старая» Европа фундаментально не изменит своих отношений с Россией», – считает Джуди Демпси, эксперт Центра Карнеги. Что, по ее мнению, может случиться, так это что жители континента станут менее зависимыми от российских энергоносителей. «Остальные европейцы видят Украину, Польшу и «новую» Восточную Европу через призму России», – добавляет она.
Страны ЕС, тесно сотрудничая с Москвой, забыли о собственных ценностях: свободу, демократию, суверенитет и неприкосновенность территории, к возвышению которых они приобщались после Второй мировой войны, в которых тогдашние лидеры видели основу своего существования. Так, у многих современных немцев Аденауэр ассоциируется преимущественно с США, что накладывает негативный отпечаток на его личность, а не с человеком, который сделал их государство сильным в пределах сильного европейского сообщества.
«Возможно, это не просто антиамериканизм, это скорее скептицизм из-за прошлогоднего скандала с прослушиванием», – говорит депутат Бундестага прошлого созыва Виола фон Крамон. «Когда вы говорите с людьми, они просто озадачены и раздражены действиями американцев», – добавляет она. Прошлогодний скандал с прослушиванием Соединенными Штатами европейцев был, по словам Крамона, для последних как гром с ясного неба. Каким образом лечить немецкое общество от этого вируса, сейчас непонятно. Конечно, важно и то, что он подогревается информационной кампанией и подковерными играми России. Выступления за мир, которые теперь по понедельникам организуют в немецких городах и на которых обсуждают причастность Ротшильдов ко всем мировым проблемам, привлекают внимание передовых медиа, тогда как ток-шоу об украинских проблемах на телеканалах в основном происходят без украинцев.
Антиамериканизм и триумф евроскептических и популистских партий на последних выборах в Европарламент вместе с невеселыми показателями на некоторых парламентских выборах, которые уже состоялись в странах ЕС, свидетельствует не в пользу светлого будущего Евросоюза. Путин сейчас действует точечно, финансируя евроскептиков и эффективную информационную пропаганду. Все это разрушает ЕС изнутри, разрывает ниточки единства, которые так укрепляли Европу. Последней требуется перезагрузка, и, очевидно, она начнется с государств Востока, где все еще помнят ужасы СССР и, чувствуя на себе давление России, вынуждены мыслить быстрее, чтобы ему противостоять. Правда, без нового трансатлантического единства этого точно не произойдет. Кроме того, это большой шанс для Украины стать важным политическим игроком. Главное его не потратить.
Восточный вопрос
Бывшие страны соцлагеря, как и экс-советские республики, по окончании холодной войны искали возможности окончательной интеграции в западный клуб, чтобы тот режим, который им приходилось терпеть более полувека, в их истории никогда не повторился. Экономическое банкротство, например, в Польше имело свое значение также. Но там успешному решению вопроса способствовало совпадение нескольких факторов.
Во-первых, после окончательного обретения независимости и замещения коммунистического режима польские руководители сразу взяли устойчивый курс на прочную интеграцию с Западом и становление государства как активного игрока в регионе. Представляя Сейму концепцию внешней политики правительства в 1990 году, тогдашний министр иностранных дел Кшиштоф Скубишевский перечислил приоритеты: совместное создание системы европейской безопасности, новые региональные связи (в частности, со странами Балтии – в дополнение к старым, в рамках Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи), развитие политических, экономических и культурно-цивилизационных связей с Западной Европой.
Во-вторых, такой вектор во внешней политике Польши поддерживала Германия, считая ее ключевым соседом. Хотя еще в 1980-х, когда в Восточной Европе активизировались антикоммунистические движения, они, по мнению немецкого историка Генриха Винклера, были маргинализированы политикой сближения ФРГ с ГДР и странами Восточной Европы. Например, когда Ярузельский, борясь с оппозицией, ввел в 1981 году в Польше военное положение, США инициировали санкции против Москвы и Варшавы. Тогдашний канцлер Германии Гельмут Шмидт не поддержал США, и упреки в недостаточном к тому времени содействии западных правительств «Солидарности» он называет безосновательными. «В то время мы не могли знать, насколько глубоко «Солидарность» укоренилась в массе польского народа. Но прежде всего не могли знать, как среагирует советская власть», – напишет он позже в сборнике диалогов «Наша эпоха» с немецко-американским историком Фрицем Штерном. Дальнейшее принятие Польши в НАТО он расценивал «как самую большую политическую ошибку, которую можно было допустить… Нужно было дать им что-то одно из двух: либо вступление в ЕС, или принятие в НАТО, но не то и другое сразу. Со скрытой мыслью: а завтра Украина, а послезавтра Грузия, а однажды Армения… ». (Уже в разгар войны на Востоке Украины Шмидт в одном из интервью заявит, что не существует единой Украины: есть Крым, западная и юго-восточная ее части). «Но этого хотела американская инициатива», – заключает он. Поэтому в 1993 г. после встречи Билла Клинтона с Лехом Валенсой и Вацлавом Гавелом оба восточноевропейских лидера заявили, что НАТО должна быть механизмом, который обеспечит демократический прогресс в их странах и одновременно будет сдерживать Россию от любых новых империалистических планов. Критики утверждали, что расширение НАТО на восток проведет новые линии в Европе и антагонизирует Россию. Но в своей речи в честь присоединения 1999 года к НАТО трех новых стран (Польши, Чехии и Венгрии) тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт ответила, что для Востока Европы Альянс сделает то, что уже сделал для ее Запада: «… неизменно и систематически мы будем стирать и дальше линию, которую провел кровавый сапог Сталина по Европе». Другими преимуществами для Польши были слабость России того времени и незначительнае интегрированность экономики последней с европейской.
Почти 10 лет спустя, после российско-грузинского конфликта, для Грузии и Украины как потенциального объекта агрессии ситуация была кардинально другой. Россия стала значительно сильнее, в частности в качестве денежного мешка и газопоставщика Европы.
Почти 10 лет спустя, после российско-грузинского конфликта, для Грузии и Украины как потенциального объекта агрессии ситуация была кардинально другой. Россия стала значительно сильнее, в частности в качестве денежного мешка и газопоставщика Европы.
В 2008 году Германия и Франция, в частности, заблокировали движение Украины и Грузии в НАТО, инициированное тогдашним американским президентом Бушем-младшим. По их мнению, ни одна из стран не была достаточно стабильной для получения ПДЧ, поэтому такой шаг нанес бы ненужную обиду России. Хотя лидеры новых восточноевропейских членов (Румынии, Эстонии, Латвии) поддерживали позицию США и отмечали, что требования ПДЧ обязывают страны проводить серьезные внутренние политические и военные реформы. Будучи более кнутом, чем пряником, они действительно могли бы катализировать необходимые преобразования в государствах вроде Украины, сделав их более развитыми и менее уязвимыми к давлению России. «По моему мнению, Путин исходит из того, что какая-то полуформальная договоренность о разделе сфер влияния уже достигнута, – говорит сегодня политолог Андрей Макарычев. – Мне кажется, что генеалогия такого мнения у Путина достигает Бухарестского саммита НАТО 2008 года, где стараниями России и некоторых ее европейских партнеров ни Грузия, ни Украина не получили плана действий по членству в Альянсе. Моя оценка заключается в том, что Путин фактически оценил это как фиксацию сфер влияния».
И кнутом, и пряником
«Польша, в частности, хотела выкроить для себя роль в ЕС, будучи сравнительно новым членом в то время и стремясь внести свой вклад во внешнюю политику. Страны к востоку от нее виделись природной зоной, где Варшава могла распространить свой опыт и работать, – говорит Сьюзен Стюарт, аналитик Немецкого института международной политики и безопасности (SWP). – Самым важным это было для Польши и стран на восточной границе ЕС, так как речь шла о вопросах безопасности. Если бы российское влияние там росло, это составило бы угрозу на многих уровнях. А для Германии, Франции или Великобритании это было бы не трагично, хотя и нежелательно… Поэтому они в основном пассивно поддерживали программу Восточного партнерства».
В 2009 году серьезно ухудшились польско-американские контакты. Именно тогда, после лет напряжения при президентстве Буша Барак Обама и Дмитрий Медведев запустили перезагрузки отношений между своими странами. В 2009-м США отложили размещение фрагментов американских систем ПРО в Польше и Чехии. Поляки расценили это как «нож в спину». Отсутствие прогресса в вопросах либерализации визового режима с США для них никак не улучшило ситуации. Недавно популярное польское издание Wprost опубликовало скандальные записи, где якобы слышны разговоры Радослава Сикорского с Яцеком Ростовским, депутатом от партии власти «Гражданская платформа» и в прошлом году министром финансов Польши. Там Сикорский говорит, что от альянса Вашингтона и Варшавы нет никакой пользы и «вообще он вредит, так как создает обманчивое ощущение безопасности». Однако разговор был записан еще в январе, до аннексии Россией Крыма и опосредованного вторжения в Восточную Украину. На следующий день после обнародования текста разговора Госдепартамент США заявил, что американско-польские связи очень прочны. «Я не могу комментировать эти якобы записи. Не могу подтвердить их подлинность и происхождение», – прокомментировала пресс-секретарь Госдепа Мари Гарф.
«Те отношения базируются на общих ценностях. Они остаются прочными. Посмотрите на кризис в Украине и на то, как мы сотрудничаем с нашими союзниками, в частности с Польшей, чтобы вместе противостоять угрозе. По моему мнению, это только подчеркивает, насколько важным является НАТО, насколько важны наши партнеры», – добавила она.
Уже в начале июня в Варшаву на празднование 25-й годовщины выборов в Польше прибыл Барак Обама. Он приехал с обещанием укрепить восточные границы НАТО, на что США выделили $1 млрд, а также засвидетельствовать свою благодарность народу Польши. Тот визит виделся и триумфом нового альянса, и искуплением за провальную политику перезагрузки отношений с Россией. Аннексия Крыма дала новую жизнь дискуссиям вокруг Трансатлантического соглашения о зоне свободной торговли и экономическом сотрудничестве США и стран ЕС, но последняя является скорее бизнес-интересом, чем попыткой создать или хотя восстановить то ценностное сообщество, которое было. «Старые» европейцы еще не решили, что им делать, но такой статус-кво продлится недолго. Москва идет в наступление, хотя и действует подковерно.
Российская агрессия в отношении Украины – это прежде всего ценностная агрессия, противостояние двух теперь уже разных цивилизационных измерений, и сохранить свои ценности наше государство может только присоединившись к Западу. Пока есть шанс это сделать благодаря Польше и трансатлантическому единству с США. И именно эта связь может помочь Киеву стать серьезным политическим игроком с хорошими экономическими и военными показателями, что в итоге превратит его из объекта международных отношений в субъект.
Анна Корбут, Ольга Ворожбит
По материалам: Тиждень.ua
Поделиться новостью
