2097
Уход Сильвио Берлускони - конец "политики без галстуков"
— Казна и Политика
Уход со сцены одного из самых колоритных представителей европейской элиты будет иметь важные и многообразные последствия для Италии и Евросоюза.
Сильвио Берлускони строил свой имидж, основываясь на американской модели.
"Берлускони был прекрасным политиком для постидеологического мира, - пишет Александер Стилле в газете La Repubblica. - Воспользовавшись усталостью от старых идеологий ХХ века - в Италии это католицизм и коммунизм - он создал чисто индивидуалистическое и материалистическое видение, опираясь, в определенной степени, на свое телевидение.
"Многие американцы убеждены, что с уходом третьего правительства Берлускони закончится и сам феномен Берлускони. Но американцы не понимают, что Берлускони - фигура в значительной степени современная, даже постмодернистская", - пишет автор.
"Основываясь отчасти на американских моделях (начиная с футбольного клуба Milano и заканчивая его телеканалами), Берлускони взял элементы новой антиполитики (Рональд Рейган и Росс Перо) - культа знаменитости и успеха политика как человека мира зрелищ (Рейган и Шварценеггер) и соединил все это с медийной машиной военного типа (как у Руперта Мердока). Берлускони создал новую гибридную фигуру, которая комбинирует все эти элементы с жесткой властью, и стал первым главой правительства из числа великих медийных магнатов. После него премьер-министром стал Таксин Шинаватра в Таиланде и президентом - Себастьян Пинера в Чили", - пишет автор статьи.
"Иностранные обозреватели думают, что с уходом из правительства Берлускони экономическая ситуация в стране сразу выправится. Если бы все было так просто! Структурные проблемы экономики были очевидны для всех. Берлускони обещал их решить, но обещания и реформы не реализовал. Последние 17 лет неизбежно будут называть эпохой Берлускони, и эти годы завершились провалом на глазах у всего мира, - полагает автор. - Великий эксперимент политики как спектакля оказался иллюзорным".
У этого события есть еще один аспект. По мнению некоторых аналитиков, расставание с Берлускони знаменует собой закат моды на "дипломатию без галстуков" и "личную химию" в отношениях между лидерами.
До первой мировой войны политика во многом являлась семейным делом монархов. Они хорошо знали друг друга, обменивались личными письмами через головы своих МИДов, танцевали, флиртовали, вместе купались, играли в теннис и разгадывали шарады.
Политики XX века, в основном, держались друг с другом официально, фамильярности не одобряли, знакомить между собой жен и детей и проводить вместе досуг не стремились.
Моду на неформальное общение вернул советский лидер Леонид Брежнев с его охотами и поцелуями. Ричард Никсон и Генри Киссинджер вспоминали поездку в Завидово, во время которой хозяин отказался от услуг "прикрепленных" и начал сам резать хлеб и разливать водку, сказав, что так вкуснее.
Традицию продолжил Борис Ельцин, после первой же встречи называвший партнеров "другом Биллом", "другом Гельмутом" и "другом Рю".
Порыбачив на Ангаре с Рютаро Хасимото, он предложил провести следующую встречу в бане. Японский премьер вежливо отказался, а пресса принялась ехидничать, что на смену дипломатии без галстуков идет дипломатия без штанов.
Отдал дань этому стилю и Владимир Путин, отправившись в свитерах в пивную с Тони Блэром и перейдя на "ты" с Джорджем Бушем-младшим, который проницательно усмотрел в глазах "друга Владимира" нечто благоприятное для Соединенных Штатов.
Владимир Путин и Сильвио Берлускони всегда демонстрировали взаимную приязнь. Дочери российского лидера летом 2002 года отдыхали на защищенной от папарацци сардинской вилле итальянского премьера.
Как заявил Русской службе Би-би-си профессор-международник Юрий Борко, "по причине близости некоторых персональных черт Берлускони и российских руководителей у нас были своего рода особые отношения". Некоторые западные обозреватели без обиняков утверждают, что "близкими чертами" являлись терпимость к коррупции и грязным политтехнологиям.
Некоторые комментаторы уже высказались в том духе, что Россия теряет последнего привилегированного партнера в Европе, а Владимир Путин - последнего личного друга среди мировых лидеров.
Однако большинство серьезных экспертов этого мнения не разделяет. В самом деле: чем отношения России и Италии отличались от отношений с Германией или Францией? Что хорошего сделал для Москвы Берлускони? Разве что с южным темпераментом расточал комплименты и улыбки? Российско-итальянские отношения хороши ровно настолько, насколько они диктуются реальными интересами, и личный фактор не делал их ни лучше, ни хуже.
С приходом нового правительства, возможно, яснее обозначатся ценностные расхождения, но в основе отношений лежат взаимные экономические интересы, прежде всего, в газовой сфере, которые никуда не денутся. Личные контакты, может, и ослабнут, но отношения всегда определяются прагматическими интересами. Вряд ли государственные деятели вновь наденут фраки и цилиндры, но принцип: "Это бизнес, ничего личного!", вероятно, еще больше возобладает в большой политике.
По материалам: Главред
Поделиться новостью
