110
Что-то неблагополучно под крышей европейского дома
Ведущие европейские банки испытывают серьезные проблемы со снижением прибыли и рыночной капитализации.
В последние недели международные деловые издания много и обеспокоено говорят о новом обострении кризисной ситуации в американской экономике, падении курсов акций ведущих корпораций США и сложном финансовом положении многих американских банков. Все это так, однако, не менее серьезные проблемы испытывает сейчас и экономика стран Западной Европы, что также негативно сказывается на деятельности местных финансовых институтов. При этом, европейских банкиров больше всего беспокоит даже не снижение прибыли: оно-то как раз у многих институтов имеет весьма умеренный характер. Серьезной головной болью для большинства крупных банков Европы стало падение курсов их акций, которые только за 2002 год подешевели, в среднем, более чем на треть, а у некоторых институтов сократились в несколько раз. Низкая цена акций не только неприятна сама по себе: она серьезно затрудняет консолидацию, в чем европейская банковская система сейчас очень нуждается. Все это заставляет финансовые институты проводить болезненную реструктуризацию или же устремлять свой взор за пределы Европы.
Германские утечки
Все началось с небольшого послания по электронной почте, отправленного 3 октября 2002 года из департамента корпоративного кредитования американского инвестиционного банка Merrill Lynch в международное кредитное рейтинговое агентство Standard & Poor's. Текст его был следующим: "Джентльмены, на рынке опять ходят слухи, что Commerzbank, в довершение всех своих проблем, понес большие убытки от сделок с кредитными деривативами. Говорят, что некоторые банки начинают закрывать его кредитные линии. Сообщите, правда ли это и как это может повлиять на состояние банка".
Не известно, как ответили специалисты S&P на это послание, но на следующий день, 4 октября, его текст не выясненными до сих пор путями оказался в лентах ряда информационных агентств. На биржах Лондона и Франкфурта началась паника. Акции Commerzbank, четвертого по величине банка Германии, которые еще в мае этого года стоили около €20, упали на 6% - до €6.02. Кредитные дефолтные свопы этого банка (фактически - страховка от дефолта Commerzbank) подскочили на 200 б.п., достигнув того уровня, что положено иметь компаниям, находящимся на грани банкротства. Масла в огонь подлило и то, что еще одно международное рейтинговое агентство Fitch как раз в тот самый день изменило свою долгосрочную оценку Commerzbank со стабильной на негативную.
На этой волне пострадали и другие банки. Курсы акций Deutsche Bank и HypoVereinsbank, двух крупнейших банков Германии, синхронно снизились на 6.3%, страховая компания Allianz, в состав которой входит Dresdner Bank, потеряла почти 8%, швейцарский банк Credit Suisse испытал спад на 9.5%... Испуганные столь серьезными последствиями столь небольшой по размеру (в прямом смысле) утечки, представители Merrill Lynch стали поспешно оправдываться. Они, мол, вовсе не имели в виду "ничего такого", а просто послали в S&P обычный запрос для проверки слухов, как они это делают постоянно и регулярно даже в отношении самой неправдоподобной информации. Они никогда не считали, что Commerzbank в обозримом будущем что-либо угрожает, и вообще испытывают искреннее уважение к его руководителю Клаусу-Петеру Мюллеру, которому за год с небольшим пребывания на своем посту удалось заметно улучшить положение в этом, и в самом деле проблемном, банке.
Однако, для того чтобы развеять опасения инвесторов, понадобилось более недели времени при согласованных усилиях руководства крупнейших германских банков, правительства Германии, Бундесбанка и Европейского центрального банка (ЕСВ). Высокопоставленные государственные деятели и официальные представители финансовых институтов заверяли общественность и европейские деловые круги в том, что банковская система Германии по-прежнему стабильна, хотя и переживает определенные трудности. В конце концов эта работа дала результат: 10-11 октября курсы акций ведущих финансовых институтов страны пошли вверх, восполнив понесенные ранее потери.
Тем не менее, инцидент с "перехваченным" электронным письмом ярко высветил все проблемы, которые сейчас стоят перед германскими банками, а также продемонстрировал ту степень обеспокоенности, которую проявляют европейские инвесторы и аналитики. По словам экспертов, в последний раз подобные сомнения в стабильности банков возникали у специалистов в 1998 году, во время российского кризиса.
Сейчас слово "кризис" применимо уже к Германии, хотя официальные представители предпочитают использовать более обтекаемые выражения, например, "драматическое положение", как выразился Отмар Иссиг, главный экономист в ЕСВ. Специалисты Merrill Lynch с американской бесцеремонностью употребляют иные термины, дав опубликованному в начале октября отчету следующий заголовок: "Германия превращается в Японию". Увы, но сейчас сравнение со второй по силе экономикой мира выглядит не как признание достоинств, а как сигнал тревоги. "Действительно, - говорит Стюарт Грэхем, руководитель группы аналитиков Merrill Lynch, подготовивших тот самый отчет, - германская банковская система в последнее время начинает все больше напоминать японскую и испытывает похожие проблемы".
Конечно, у германских банков нет таких трудностей с невозвращенными кредитами, какие сейчас буквально не дают жить японским финансовым структурам, но нельзя отрицать, что положение в кредитном секторе Германии резко ухудшилось. Только за первую половину 2002 года в стране обанкротилось 69.2 тыс. компаний, что в 1.5 раза больше, чем за весь прошлый год, и представляет собой абсолютный германский и европейский рекорд. При этом, в числе разорившихся оказывались как мелкие и средние компании - становой хребет экономики страны, так и крупные корпорации наподобие Kirch Gruppe или машиностроительной компании Babcock-Borsig.
Весьма сильно роднит ведущие германские банки с японскими и наличие в их владении крупных пакетов акций промышленных компаний. Как и в Японии, курсы этих акций сейчас ниже, чем их балансовая стоимость, что означает для банков весьма значительные потери (пусть даже и только на бумаге). Так, например, если еще три года тому назад HypoVereinsbank имел по принадлежавшим ему акциям нереализованную прибыль на уровне €4.2 млрд., то в конце 2001 года она сократилась до €180 млн., а теперь, вероятно, и вовсе превратилась в нереализованный убыток, как это произошло у Commerzbank (минус €1.9 млрд. по итогам прошлого года). Один только Deutsche Bank, еще в 1998 году создавший специальное подразделение по управлению своими пакетами промышленных акций, сумел распорядиться ими с толком и за 2001 год отчитался о €2.2 млрд. нереализованной прибыли.
За последние несколько лет резко упала рыночная капитализация ведущих германских банков. Если 10 лет назад Deutsche Bank был крупнейшим европейским банком по данному показателю и стоял в мировом рейтинге непосредственно после японских гигантов, то в начале октября 2002 года он занимал всего лишь 8-мое место в Европе, более чем вдвое уступая, например, британскому Royal Bank of Scotland, которого превосходил по размеру активов почти в те же 2 раза. Да что говорить - британский банк HSBC по своей рыночной капитализации превосходит все пять ведущих финансовых институтов Германии (три банка и две страховые компании), вместе взятых! Как говорят европейские аналитики, на этом неутешительном фоне не удивительно, что запрос Merrill Lynch о Commerzbank вызвал такую реакцию. Хотя надо заметить, что четвертый по величине банк Германии и в самом деле находится в более тяжелом положении, чем его конкуренты.
Без козырей
Когда Клаус-Петер Мюллер в мае 2001 года встал у руля Соmmerzbank, ситуация в этом финансовом институте была из рук вон плохой. Прежнее руководство банка растратило все силы в борьбе со своим крупнейшим акционером - инвестиционной компанией Cobra, одно время владевшей 17% акций банка и рассчитывавшей на их выгодную перепродажу при слиянии. В 2000 году Commerzbank участвовал в провалившейся попытке объединения с Dresdner Bank, считался одним из главных кандидатов на поглощение со стороны одного из крупных европейских финансовых институтов, но, в конце концов, отстоял свою независимость, выстроив "защитную стену" из дружественных акционеров, которые могли блокировать любую попытку несанкционированного приобретения.
Однако ценой этого успеха оказался основной бизнес банка. Расходы вышли из-под контроля и в 2001 году составили рекордные €5.9 млрд., прибыль до налогообложения упала до мизерных €37 млн. по сравнению с €2.23 млрд. годом ранее, возросли потери от неудачных вложений в недвижимость в Восточной Германии и корпоративных кредитов.
Заслугой Мюллера было то, что ему удалось остановить это сползание в пропасть. Он помирился с Cobra и за счет увольнения около 10% сотрудников банка (или 4.3 тыс. человек) сумел сократить расходы. Первую половину 2002 года банк закончил с операционной прибылью в размере €593 млрд. К сожалению, все эти несомненные достижения были практически сведены на нет неблагоприятными экономическими условиями. В том же первом полугодии банку пришлось отправить почти всю полученную прибыль на покрытие потерь по невозвращенным кредитам (€562 млрд.), а за весь год объем отчислений оценивается руководством банка в €1.3 млрд. Доходность акционерного капитала Соmmerzbank (как, впрочем, и других крупных банков Германии) и в лучшие времена составляла всего 7-8%, что вдвое ниже среднеевропейского уровня, теперь же она и вовсе близка к нулю, поэтому непредвиденные потери (например, по торговым операциям) могут стать для банка фатальными. Наконец, банк практически не может рассчитывать на рост доходов за счет более-менее благополучных инвестиционных операций, так как большая часть его корпоративных клиентов - это мелкие и средние компании, которым инвестиционные услуги, как правило, не требуются.
Рыночная капитализация Commerzbank, когда-то входившего по этому показателю в первую десятку европейского рейтинга, на волне спада в начале октября упала до самого низкого уровня за последние 10 лет и составляет всего €4 млрд. - меньше, чем у британских банков даже не второй, а третьей величины. По словам аналитиков, потенциальных покупателей удерживает от приобретения Commerzbank даже не защитная система из дружественных акционеров, а предельная непривлекательность этого института. Они не исключают в будущем слияния Commerzbank и Нуро Vereinsbank, что было бы выгодно обоим институтам, но признают, что при нынешнем курсе акций проведение такой операции вряд ли возможно.
Впрочем, похожие проблемы сейчас и у других германских банков. Так, с начала августа по середину октября рыночная капитализация Deutsche Bank снизилась на 32.4%, Allianz-Dresdner - на 35%, HypoVereinsbank (как и Commerzbank) - на 36%. Вообще, хуже германских в этом году в этом отношении выступили только банки Аргентины и Бразилии.
Сегодня сетования немецких банкиров напоминают жалобы раджи из мультфильма о Золотой антилопе. "Германские банки в отличие от своих конкурентов не имеют тех сфер деятельности, где они занимали бы доминирующую позицию и получали бы за счет этого высокие прибыли, - говорит менеджер одного из "гроссбанков". - У швейцарских банков есть частный банковский бизнес, у американцев - потребительское кредитование и корпоративные финансовые услуги, у англичан, французов и испанцев - сильные позиции на национальном розничном рынке. Только у нас ничего нет". С этим согласны и специалисты, указывая на единственное исключение - рынок капитала для Deutsche Bank.
Причины бед ведущих германских банков всем хорошо известны: переполнение рынка финансовыми институтами, наличие мощного государственного сектора и слишком большое число банковских отделений. Известны и методы борьбы с этой проблемой: приватизация сберегательных, кооперативных и земельных банков, а затем проведение консолидации сектора. Кое-что в этом направлении уже сделано, новые перемены произойдут в ближайшие несколько лет. Однако нет сомнений, что процесс реформ, которые не поддерживаются ни одной из политических сил в стране и проходят только под нажимом Европейской комиссии, будет долгим и трудным, так что перспективы у германских "гроссбанков" на ближайшие годы не слишком радужные. Как заявляют наиболее "экстремистски" настроенные аналитики, может случиться так, что через 10 лет все они прекратят свое существование.
Конечно, сейчас это выглядит сильным преувеличением, но такие прогнозы, все-таки, заставляют задуматься. В конце концов, кто лишь год назад мог бы предполагать, что тучи могут сгуститься и над Credit Suisse - одним из ведущих швейцарских банков, который сейчас находится под угрозой то ли поглощения, то ли разделения?
Одна голова - плохо, а три – хуже
Для Credit Suisse проблемы начались с двух поглощений, которые казались удачными в то время, когда они совершались, но впоследствии обернулись большими неприятностями. Первым из них стала швейцарская страховая компания Winterthur, приобретенная в 1997 году за SFrl4.3 млрд. (€9.7 млрд.). С ее помощью руководство швейцарского банка планировало реализовать стратегию совместного продвижения банковских и страховых продуктов, кроме того, Winterthur широко использовалась для ведения операций на рынке ценных бумаг. Когда на фондовых биржах мира начался спад, компания начала катастрофически терять деньги. Только за первые шесть месяцев текущего года она понесла более SFrl млрд. ($675 млн.) убытков. Для их покрытия Credit Suisse в июне этого года уже пришлось пополнить ее капитальную базу $1.2 млрд. из собственных ресурсов, а на четвертый квартал запланировать еще одну инъекцию в сумме $1.35 млрд. Когда прекратится это выкачивание средств из Credit Suisse, не известно никому. Подъема на фондовых биржах в ближайшее время никто не ожидает, в довершение всего Winterthur постоянно несет убытки на швейцарском рынке страхования жизни, так как компании приходится выплачивать владельцам полисов более высокий доход, чем она может получить сама. В принципе Credit Suisse надо было бы продать Winterthur, но на этот приз сомнительной ценности пока не находится желающих.
Второй ошибкой Credit Suisse стала покупка американского инвестиционного банка Donaldson, Lufkin & Jenrette (DLJ). За этот весьма скромный по размерам финансовый институт в сентябре 2000 года было выплачено $11.5 млрд., а уже через несколько месяцев инвестиционный рынок резко пошел на спад, так что ценность данного приобретения существенно снизилась. При этом, стремясь удержать квалифицированных специалистов DLJ, руководство швейцарской группы предложило им щедрые гарантированные бонусы, приведшие к росту расходов. В итоге затраты на заработную плату в CSFB, инвестиционном подразделении Credit Suisse, возросли в 2001 году до 58% от валовых доходов, установив рекорд для инвестиционного банковского бизнеса в США.
Под Лукасом Мюлеманном, генеральным директором Credit Suisse, закачалось кресло, впрочем, на общем собрании акционеров группы в мае этого года ему удалось сохранить свой пост. Однако 19 сентября правление группы внезапно приняло решение о смещении Мюлеманна, который должен будет уйти из банка 31 декабря. На его место должно придти коллективное руководство. В будущем году группой должен начать руководить триумвират в составе нового председателя правления Вальтера Кильхольца (сейчас - генеральный директор страховой компании Swiss Re), Джона Мэка, нынешнего главы CSFB, и Освальда Грюбеля, возглавляющего Credit Suisse Financial Service (CSFS) - второе главное подразделение группы, объединяющее розничные, коммерческие и частные банковские операции. Мэк и Грюбель займут должности генеральных содиректоров Credit Suisse.
Такая странная реорганизация была воспринята большинством специалистов с некоторым удивлением. Во-первых, если избавляться от Мюлеманна, который, и в самом деле, изрядно "наломал дров", то зачем ожидать до конца года? Во-вторых, какой смысл в создании на вершине треугольника, в котором, как говорится, все углы острые?
Среди трех будущих руководителей Credit Suisse действительно трудно выделить главного. Все "триумвиры" - люди амбициозные, лидеры по своей натуре и вряд ли захотят занимать подчиненное положение. В то же время, их сложно представить в виде единой команды. Например, Освальд Грюбель, которому сейчас 59 лет, - это ветеран Credit Suisse, в активе которого числится превращение громоздкого и малоэффективного частного бизнеса банка в динамичное и прибыльное предприятие во второй половине 90-х годов. Как швейцарец, он, по идее, должен быть "старшим" из двух директоров, но аналитики отмечают, что до июля 2002 года, когда он возглавил CSFS с его 50 тыс. сотрудников, ему не приходилось руководить крупными структурами.
Американец Джон Мэк, бывший президент инвестиционного банка Morgan Stanley, был приглашен Мюлеманном в июле 2001 года, чтобы "поднять" убыточный и потерявший свою репутацию в ходе многочисленных скандалов CSFB. Мэк, имеющий на Уолл-Стрит ласковое прозвище "Мэк-Нож", не подвел. За год он сократил затраты банка на $1.8 млрд., уволив 14.5% сотрудников и убедив самых высокооплачиваемых специалистов согласиться на 25%-ное снижение заработной платы (на столько же он урезал и собственную). Благодаря Мэку CSFB в этом году идет с прибылью, заработав за первое полугодие $61 млн. при валовом доходе в $3.5 млрд. По отзывам, 57-летний Мэк - человек жесткий и властный, он уже имеет опыт неудачной борьбы за верховную власть с генеральным директором Morgan Stanley Филипом Парселом (что и вызвало его уход из американского банка в 2000 году) и явно не хочет оказаться в проигрыше снова.
Наконец, 51-летний Вальтер Кильхольц сегодня считается неформальным лидером нового поколения швейцарского финансового бизнеса. Под его руководством Swiss Re превратилась в одну из наиболее эффективных перестраховочных компаний мира. Однако он пока что не собирается отказываться от своих обязанностей генерального директора в этой компании, и специалисты обоснованно сомневаются в том, что у него хватит времени и сил заниматься еще и делами Credit Suisse. Кроме того, Кильхольц всю жизнь проработал в страховом бизнесе и не имеет банковского опыта.
Все, однако, становится на свои места, если допустить, что назначение двух директоров представляет собой первый шаг перед разделением Credit Suisse на две части. Между прочим, предусматриваемая на 2003 год организационная структура предполагает практически полную независимость CSFB и CSFS друг от друга. По словам одного аналитика, это будут практически отдельные институты, связанные, по сути, только общим листингом.
Известно, что еще при Мюлеманне Credit Suisse наводил справки в отношении возможной продажи CSFB, предположительно, в скором будущем этот процесс будет доведен до логического завершения. В конце концов, соединение под одной крышей частных, коммерческих и инвестиционных операций доселе не приносило Credit Suisse большой выгоды, так как эти структуры имеют различную и мало пересекающуюся клиентскую базу. В качестве возможных покупателей CSFB называют Citigroup, Bank of America, Deutsche Bank, в последнее время аналитики не исключают и вариант, когда амбициозный Мэк, добившись независимости своего института, самостоятельно выступит в качестве активной стороны, сделав предложение какому-либо американскому коммерческому банку.
Однако в ближайшем будущем раздела, очевидно, не произойдет. Объявление о том, что вместо Мюлеманна банком станет управлять триумвират, было воспринято инвесторами без воодушевления, и курс акций Credit Suisse покатился вниз. В середине октября рыночная капитализация швейцарского банка составляла жалкие $16.8 млрд. - на 69% меньше, чем в начале года. Худших результатов в этом году не демонстрировал ни один европейский банк.
В данной ситуации никто из них добровольно не согласится на продажу своих акций или присоединение к более сильному соседу. Это подтверждается и недавним примером с банком Abbey National в Великобритании.
Непродажный банк
Банк Abbey National, выросший из строительного общества, в настоящее время занимает шестое место в Великобритании по объему активов, но, при этом, значительно отстает от британской "большой пятерки" коммерческих банков. Такое положение Abbey National делало его привлекательной мишенью для банков-гигантов, однако, после того как национальная комиссия по конкуренции в начале прошлого года наложила вето на предложение о слиянии, выдвинутое Lloyds TSB - одним из членов "большой пятерки", стало ясно, что подобные варианты исключены.
Abbey National яростно возражал против этого объединения (точно так же он отнесся и к конкурирующему предложению со стороны Bank of Scotland, который вскоре "утешился" слиянием с банком Halifax и стал последним, пятым, членом "большой пятерки"). Но независимость, как это часто бывает, не пошла ему впрок. В первой половине 2002 года Abbey National понес большие убытки в своих кредитных операциях, а также потерял 272 млн. ф. ст. на сделках с высокодоходными " мусорными" облигациями. Это стоило своего кресла Иану Харли - генеральному директору банка, который был уволен в июле 2002 года.
С уходом Харли дела лучше не пошли. Банку даже не удалось найти себе нового генерального директора, так что руководящие обязанности до сих пор исполняет председатель правления Лорд Бёрнс. Рыночная капитализация Abbey National сократилась с 19 июля (день отставки Харли) по начало октября на 28% (и на 48% по сравнению с началом текущего года) и достигла самого низкого уровня за последние семь лет.
И именно тогда к Abbey National снова проявили интерес другие банки. Как и в прошлый раз, их оказалось два: ведущий банк Австралии National Australia Bank (NAB) и крупнейший банк Ирландии Bank of Ireland (BoI). Оба они имели намерения расширить свое присутствие на британском рынке (на сегодняшний день - самом благоприятном рынке финансовых услуг в Западной Европе) и возможности реализовать свои амбиции.
Проникновение NAB в Великобританию началось еще в 80-тые годы, когда австралийский банк приобрел Yorkshire Bank в Англии, Clydesdale Bank в Шотландии и Northern Bank в Северной Ирландии. Однако все это были небольшие институты, так что доля NAB на британском банковском рынке не достигала и 5%. Присоединение Abbey National с его 756 отделениями и 28.5 тыс. сотрудников решало эту проблему, превращая NAB в шестой по значению банк Великобритании и довольно заметного игрока на мировой арене.
Ирландский банк, со своей стороны, тоже уже давно создал плацдарм на территории Соединенного Королевства за счет приобретения бывшего строительного общества Bristol & West. Правда, бизнес не слишком заладился, и в 1999 году ВоI попытался придать ему новый импульс, сделав предложение ипотечному банку Alliance & Leicester, но тоже не достиг успеха. Стороны не договорились тогда о местонахождении щтаб-квартиры объединенного института и его организационной структуре.
Делая предложение Abbey National, Майк Соден, генеральный директор ВоI, постарался учесть опыт трехлетней давности и избежать прежних ошибок. Головной офис единого банка предлагалось разместить в Дублине, но листинг он должен был иметь на Лондонской бирже. Соден занял бы вакантное место генерального директора Abbey National, а Лорд Бёрнс сохранял бы в нем свой пост председателя общего правления.
Все было бы хорошо, но Соден предложил Abbey National объединение посредством простого обмена акциями, без участия наличных средств. При этом, условия сделки должны были отражать текущее соотношение рыночной капитализации обоих институтов. У более крупного по размерам британского банка она в начале октября составляла немногим более €10 млрд., в то время как у ВоI этот показатель был на уровне €13 млрд. Однако, при этом именно ирландский банк был наиболее заинтересован в объединении, в то время как Abbey National превосходно чувствовал себя независимым.
Поэтому предложение ирландцев, представителей бывшей колонии Великобритании, было воспринято в руководстве и среди акционеров Abbey National как оскорбление. «Да они просто хотят нажиться на наших временных трудностях!» - возмущенно заявил председатель одного из институциональных инвесторов, входившего в первую десятку акционеров британского банка. Кроме того, аналитики даже не видели особого смысла в таком слиянии, кроме, разве что, желания Содена превратить ВоI в международную диверсифицированную финансовую группу. Оба банка почти не соприкасались в своем бизнесе, а объединение операций Abbey National и Bristol & West должно было принести около 400 млн. ф. ст. ежегодной экономии, но не ранее 2007 года.
Поняв, что с Abbey National каши не сваришь, NAB снял свое предложение, хотя австралийский банк и намекал, что в состоянии проявить истинную щедрость. Увы, но ему в очередной раз пришлось отложить надежды на укрепление собственных позиций в Великобритании до лучших времен (ранее NAB пытался приобрести Abbey National в союзе с Lloyds, а затем объединиться с Bank of Scotland).
ВоI проявил большую настойчивость. В середине октября он выступил с новым предложением, оценив свою покупку Abbey National в $16 млрд. За 100 акций британского банка он был готов предложить от 90 до 95 собственных, а также прибавить 1.30 ф.ст. наличными. По состоянию на день подачи предложения, это соответствовало выплате за акции Abbey National 65% -ной премии по сравнению с их текущим рыночным курсом. Тем не менее, и оно было отвергнуто буквально с порога. Майк Соден даже пожаловался, что надменные англичане просто не пожелали с ним разговаривать.
Такое отношение к делу несколько удивило некоторых аналитиков, заметивших, что руководство Abbey National принесло бы акционерам банка больше пользы, если бы не отказалось сразу и наотрез, а запрашивало бы у потенциальных партнеров более приемлемую плату.
Впрочем, по-настоящему благоприятную цену за Abbey National сейчас никто не даст. В тоже время, руководство британского банка, кажется все еще вспоминает апрель нынешнего года, когда за одну акцию банка давали не 5 с небольшим, как сейчас, а более 11 ф. ст., или более далекий 2001 год, когда предложение Lloyds, готового заплатить 13 ф. ст. за акцию, было признано совершенно неприемлемым.
Вообще, если европейские банки хотят сегодня расширять свои владения, им следует обратить внимание на США, где как раз можно сравнительно недорого приобрести достаточно привлекательные объекты.
Одним больше, одним меньше
Именно такую политику проводит в последнее время британский Royal Bank of Scotland, используя нынешний спад для округления своих американских владений. В США в его собственности находится Citizens Bank, который оперирует в нескольких штатах Новой Англии и со своими активами в $53 млрд. находится в конце первой двадцатки американского рейтинга.
В прошлом году Citizens за $2.1 млрд. присоединил к себе розничное подразделение банка Mellon, который решил сосредоточиться на иных видах банковской деятельности в составе 345 отделений, а в июне этого года прикупил за $273 млн. небольшой локальный сберегательный банк Medford Bancorp из штата Массачусетс. В конце сентября Citizens совершил еще одно приобретение, объектом которого стал такой же небольшой банк Commonwealth Bancorp с активами в $1.8 млрд., 39 отделениями и 21 киоском в супермаркетах в окрестностях Филадельфии.
Для Citizens, ранее слабо представленного в штате Пенсильвания, приобретение Commonwealth Bancorp стало благоприятной возможностью расширить область своих операций. Кроме того, этот небольшой банк отличается высокой и стабильной прибыльностью. Кризис относительно мало коснулся его, так как он вовремя переключился с ипотечных кредитов, ранее бывших его специализацией, на предоставление кредитов малому бизнесу, займы под строительство и прочие финансовые продукты. Не зря Citizens пришлось заплатить за него вполне весомые $450 млн. (на 65% выше его рыночной стоимости на момент заключения сделки). Банк собирается и в дальнейшем понемногу наращивать обороты за счет таких небольших приобретений, но, при этом, оставаясь в рамках избранного им региона - Новой Англии.
Примерно, в то же время в той же самой Новой Англии состоялась еще одна сделка с участием европейского банка, которая, кстати, привлекла куда больше внимания публики. Ирландский Allied Irish Bank (АШ), в конце концов, все-таки решил продать свое американское подразделение Allfirst, в феврале этого года приобретшее громкую, но печальную известность в связи с действиями своего валютного трейдера Джона Руснака, который своими несанкционированными сделками нанес банку ущерб в $691 млн. Покупателем выступил американский М&Т Bank, выплативший ирландцам $3.1 млрд. наличными и собственными акциями.
Характерно, что AIB пришел на американский рынок почти одновременно с Royal Bank of Scotland, однако его балтиморское подразделение Allfirst, в отличие от Citizens, так и не смогло достичь весомых успехов. Доходы Allfirst росли медленно даже в период бума второй половины 90-х годов, прибыль оставалась, приблизительно, на одном и том же уровне, так что амбиции AIB по превращению в международную финансовую группу так и остались нереализованными. Скандал с Руснаком, продемонстрировавший рудиментарное состояние системы внутреннего контроля в банке, похоже, стал последней каплей, хотя Майкл Бакли, генеральный директор AIB, утверждает, что переговоры с М&Т стартовали еще в прошлом году и февральские события лишь оттянули достижение окончательного соглашения.
Ирландцы всеми силами стараются сохранить хорошую мину при плохой игре. Как утверждает Бакли, AIB вовсе не уходит с американского рынка, так как соглашение с М&Т обеспечило ему 22.5% акций в объединенном банке и 4 места в совете директоров. Юджин Шихи, всего несколько месяцев назад присланный из Ирландии, чтобы возглавить процесс возрождения Allfirst, будет руководить всеми операциями М&Т в штатах Мэриленд и Пенсильвания, которые будут проводиться под торговой маркой Manufacturers and Traders Trust Co. взамен скомпрометировавшего себя бренда Allfirst. Впрочем, как полагают наблюдатели, Шихи скоро вернется в Европу. Свое дело по "подъему" Allfirst он так и не смог довести до конца, причем и по вполне объективным причинам. Экономический спад в США не позволил банку добиться запланированных показателей прибыли, а скандал привел к сокращению депозитной базы на 11.4% за первое полугодие 2002 года. Хотя AIB действовал в истории с Allfirst достаточно точно и не допустил новых ошибок, он все равно не смог восстановить своего бизнеса в Америке и проиграл.
Выиграл же от этой операции, в первую очередь, М&Т, который прибавил к 432 своим отделениям и $31.7 млрд. активов 262 отделения и $17.6 млрд. активов Allfirst и получил достаточно стабильный и прибыльный бизнес в богатых и развитых штатах. Сам М&Т ранее осуществлял операции в Вашингтоне, а также штатах Виргиния и Западная Виргиния. Слияние позволило ему войти в первую двадцатку банков США по объему активов.
Сам М&Т считается одним из наиболее эффективных и прибыльных банков второго плана в США. Имея область действий, преимущественно, в небольших городках, он полностью использовал такие факторы как устойчивые и близкие отношения с клиентами и хорошее знание местной рыночной конъюнктуры. За последние 20 лет он увеличивал доходность своих акций, в среднем, на 25% в год и продемонстрировал за тот же период самый высокий показатель роста курса акций среди 100 крупнейших банков США. С 1987 года по сегодняшний день М&Т осуществил 11 поглощений, причем, все оказались удачными, что представляет собой исключительно выдающийся показатель. Интересно, что крупнейший акционер этого банка - инвестиционный фонд Berkshire Hathaway, принадлежащий легендарному Уоррену Баффету - человеку, который "всегда делает верную ставку". А Роберт Уилмерс, генеральный директор и председатель правления М&Т, считается близким другом Баффета.
Что касается Allied Irish Bank, то теперь он склонен видеть свое будущее на востоке, в частности, в Польше, где ему принадлежит WBK - четвертый в стране банк по объему депозитов. Кроме того, низкая рыночная капитализация AIB после скандала и вынужденной продажи Allfirst, теоретически, делает его самого возможной мишенью для поглощения. Впрочем, от слияния с ВоI руководство AIB уже отказалось в начале этого года, а Майк Соден не стал повторять своего предложения, хорошо понимая, что его вряд ли пропустят ирландские антимонопольные органы. Кстати, ВоI после неудачи с Abbey National тоже считается уязвимым, хотя ему вряд ли стоит всерьез опасаться за свою безопасность. Сегодня в банковском секторе Западной Европе можно дешево приобрести почти любой банк, вот только не видно состоятельных покупателей...
По материалам: Укрсоцбанк (об\'єднано з Альфа-Банком)
Поделиться новостью
