220
Европейцы должны сказать, почему зависят от энергопоставок из Росии
— Энергетика
Джордж Буш перед своим последним визитом в Европу провел встречу с небольшим кругом европейских журналистов, на которой представил свое видение проблемы энергетической безопасности на континенте и в мире. Материалы интервью были предоставлены пресс-секретариатом Белого Дома при содействии Посольства США в Украине.
– Как бы вы описали свое отношение к российскому президенту Владимиру Путину, хозяину саммита G8?
– У моей жены Лоры и у меня очень дружеские отношения с Путиными. У них мы себя хорошо чувствуем. В последние две недели я часто говорил с Путиным на многие темы. Мир ведь комплексный — вырисовываются некоторые новые проблемы. Я всегда придерживался того мнения, что для разрешения тяжелых ситуаций необходимо обсудить их с друзьями и союзниками.
О независимости
– Европа получает 25% своих потребностей в природном газе из России. В случае с Германией это составляет даже более трети. Не слишком ли зависит Европа от России?
– На этот вопрос должны ответить сами европейцы. В Америке по этому вопросу беспокоятся меньше. Европейские лидеры должны выработать единое решение, которое бы исключало возможности какой-либо другой стороны нарушить равновесие. Безусловно, было, что некоторые мои друзья — лидеры европейских стран — были в какой-то мере обеспокоены украинским вопросом. Мы по этому поводу высказали очень четкую позицию. Но те, кто принимает решения, ваши лидеры, должны дать ответ, считают ли они, что в сегодняшнем положении требуется диверсификация. И я уже высказал ряд своих соображений, как, по крайней мере, мы делаем это.
Относительно Украины: Россия на протяжении многих лет субсидировала своих соседей путем поставок энергоресурсов. Президент Путин недавно сказал, что это стоит стране от $3 до $5 млрд. в год. Фактически он сказал, что если новые друзья этих стран хотели бы, чтобы они пользовались дешевой энергией, пускай за нее и платят. Ваша страна будет платить за то, чтобы Украина и Грузия пользовались дешевым газом?
Существует рынок и механизм установления цены. Вы можете по-разному оценивать, справедлива эта цена или нет, ссылаясь на похожие ситуации в других местах. Если у вас единственный источник поставки энергии или один крупный поставщик, иногда этот поставщик может менять положение на рынке. И я думаю, что самое главное, чего бы хотели потребители, так это прозрачного и справедливого установления цены. Для того чтобы знать, что цена справедлива, необходимо иметь альтернативные источники энергии, чтобы иметь возможность выбора, и это очень трудно, если речь идет о природном газе. Газ — это такой энергоресурс, который трудно транспортировать. Газ требует громадных капитальных инвестиций. Нефть можно перевозить автотранспортом, танкерами; газ транспортируется только по трубопроводам, в большинстве случаев. Сегодня начинают применяться новые технологии, которые сжиживают газ, и его можно будет перевозить морским транспортом. Однако все, что я бы хотел знать, так это существует ли прозрачность, ознакомлены ли участники со всеми правилами, что контракты открыты, они понятны и к ним относятся с уважением.
– Каким было бы ваше предложение?
– Я думаю, что мы вообще слишком зависим от нефти, которая частично поступает из нестабильных регионов. Хотя с этим, возможно, мы справимся в краткосрочный период. Но на долгосрочную перспективу, во всяком случае для Америки, это является проблемой национальной энергетической безопасности. В качестве единственного выхода я вижу диверсификацию в направлении отхода от ископаемых энергоносителей. Я думаю, что это было бы выгодно для всего мира.
– В каком направлении должны идти эти процессы?
– На саммите G8 обсуждается, как можно осуществить разработку новых типов батарей для автомобилей. Целью является обеспечить, чтобы автомобили первые 60-70 километров могли проехать без бензина. Прорабатывается также возможность использования этилового спирта или водородного двигателя. Я сказал гражданам США, что мы будем инвестировать миллиарды долларов в новые технологии. Будущие президенты не должны больше ломать себе голову над тем, как они должны справляться с единственным источником энергии. В частности, мы выделили в Америке более миллиарда долларов на разработку технологий с использованием водорода. На мой взгляд, весь мир должен был бы двигаться в этом направлении.
– Какую роль играет атомная энергия в вашей модели диверсификации?
– Интересным при использовании атомной энергии является уже то, что можно достичь национальной и экономической безопасности и одновременно защитить окружающую среду. С учетом проблем в связи с глобальным потеплением ядерная энергия является для меня достаточно важной темой. Если действительно стремиться к защите окружающей среды, то мирное использование ядерной энергии кажется мне хорошим путем для этого. Но это является принципиальным политическим решением, которое каждая страна должна принять для себя.
О третьем мире
– Относится ли это и к «энергетически голодным» пороговым странам, таким как Китай и Индия?
– Само собой. Мы сотрудничаем с обеими странами в этом вопросе. В общих интересах, чтобы эти быстро растущие экономики сдерживали свой аппетит в отношении ископаемых энергоносителей и смещали акцент в пользу атомной энергии. Это относится главным образом к развивающимся странам. В связи с этим мы сотрудничаем с Японией, Россией, Францией и Великобританией, чтобы вложить больше денег в разработку ядерных ускорителей. С использованием этих реакторов ядерные отходы могут быть снова использованы, переработаны и, в конечном итоге, сокращены. Мы надеемся, что таким образом идея дополнительных атомных реакторов станет политически приемлемой и в других государствах.
– Как решится вопрос о вступлении России в ВТО?
– Я думаю, что в интересах Америки было бы принять Россию в ВТО. Однако это тяжелый разговор, так как имеется много групп интересов. В США, например, вступление России в ВТО должен утвердить Конгресс. Сельское хозяйство играет здесь также большую роль. Люди хотят быть уверенными, что продукция США будет иметь доступ к российскому рынку. Вторым важным пунктом является охрана прав интеллектуальной собственности. Но тут я настроен оптимистически и верю, что мы получим решение этого вопроса.
– Господин президент, ваш прежний итальянский союзник Сильвио Берлускони переизбран, дни британского премьер-министра Тони Блэра на его посту сочтены. Является ли теперь Германия для вас самой важной опорой в Европе?
– Конечно, между Германией и Америкой были разногласия в связи с войной в Ираке. Уже было много написано о противоречиях между федеральным канцлером Герхардом Шредером и мной. Но, несмотря на иракский вопрос, мы оба пытались сотрудничать. Я всегда считал, что немецко-американские отношения очень важны. Не будем забывать, что одним из первых решений, которое я принял после 11 сентября, была атака на Афганистан. И в этом немцы нас поддержали.
– Следовательно, никакого бонуса для Меркель в трансатлантических взаимоотношениях не будет?
– Ангела Меркель вступила на свой пост, когда разногласия по поводу Ирака уже остались позади. Теперь мы вместе смотрим в будущее. Я очень рад встретить ее в Штральзунде. Если кто-то приглашает посетить его родину, я всегда рассматриваю это как жест теплого гостеприимства. С тех пор как Меркель стала главой правительства, я часто с ней беседовал. Германия как в Европе, так и на глобальном уровне играет очень важную ведущую роль. И канцлер принимает ее, за что я ей благодарен. Однако Америке нужны не только хорошие взаимоотношения с Германией. В конечном итоге, вся Европа является крупнейшим центром торговли, а также, я надеюсь, основным партнером в распространении общих ценностей.
– Не все разделяют вашу точку зрения. Например, новый итальянский министр иностранных дел Д'Aлема открыто подчеркнул «явные отличия» между своим правительством и США. Вы разочарованы?
– Прежде всего, я хотел бы поблагодарить итальянский народ и предыдущее правительство за поддержку в Ираке. Итальянцы сдержали свое слово в самое тяжелое время. Нынешнее правительство, напротив, вступило в избирательную борьбу с обещанием выйти из Ирака. То, что оно теперь выполняет свое обещание, меня не удивляет. Тем не менее на предстоящем саммите G8 в Санкт-Петербурге (15-17 июля) я выступлю с обращением об универсальности идеи свободы. Чем больше будет свободных обществ, тем лучше будет чувствовать себя мир.
О стабильности
– В связи с чем вы активно поддерживаете вступление в НАТО Грузии — страны с сильными этническими конфликтами?
– В интересах всего мира, чтобы эти конфликты были решены мирно. И для НАТО было бы очень хорошо приглашать страны, которые высоко ставят правовое государство, рыночную экономику и свободу прессы. Это чудесные ценности. Они были бы полезными Альянсу при приеме таких стран, как Грузия. Кавказской республике должна быть, по меньшей мере, показана перспектива вступления.
– Какие мероприятия, какие санкции представляются вашему правительству, если в ближайшие дни Иран не объявит себя готовым хотя бы «заморозить» спорное обогащение урана?
– Сначала я хотел бы подчеркнуть, что Германия внесла существенный вклад в переговоры с Ираном. Я очень благодарен за сильную позицию канцлера. Дипломатия состоит в постоянной работе, постоянном диалоге и постоянных дискуссиях. Мы должны каждый раз напоминать людям о том, что мы объединились для общей цели: Иран не должен владеть ядерным оружием.
– Как вы намерены привлечь на свою сторону Россию и Китай, которые до сих пор блокировали каждое обсуждение вопроса введения санкций?
– Каждый имеет собственные интересы и подвергается различным видам давления. В связи с этим для переговоров нужно время. Но мир видит дипломатию в действии. Мы будем очень спокойно сотрудничать с нашими друзьями, чтобы разрешить дело дипломатическим путем. Вместе с тем важно, чтобы мы говорили в один голос. Однако если иранцы не дадут позитивный ответ, мы будем реагировать.
– Вы хотите путем дипломатического давления заставить воздержаться от разработок арсенала ядерного оружия и Северную Корею. Как можно опять заманить Пхеньян за стол шестисторонних переговоров?
– Сначала я хотел бы поздравить Японию с ее вкладом в Совет Безопасности ООН. Правительство в Токио задержало предложение на резолюцию ООН, чтобы дать китайцам возможность поговорить с северокорейцами. Стратегия состоит в том, чтобы отдать приоритет «дипломатии поездок» Пекину.
По материалам: Діло
Поделиться новостью
