1232
Пятилетка кризиса
— Валюта
Прошло пять лет со времени российского финансового кризиса, вошедшего в историю как дефолт-98. Российским этот кризис называется, пожалуй, лишь в Украине и Беларуси, поскольку в РФ его принято считать логичным продолжением финансовых проблем Юго-Восточной Азии, распространившихся на Восточную Европу и Латинскую Америку. Но дело, разумеется, не в терминологии, а в динамике развития и навыках защиты экономики страны от катаклизмов мировых рынков. Украина тогда оказалась незащищенной. Именно поэтому сегодня, когда страна переживает последствия продовольственного кризиса, готовится к новому низкому урожаю, политической реформе и ожидает либерализации денежно-кредитной политики, важно вспомнить, почему это случилось с нами и проанализировать риски повторения кризиса в уже отдельно взятой стране.
Российский финансовый кризис 1998 года был классической бомбой замедленного действия: определявшие его неизбежность системные предпосылки постоянно нарастали, усиливаясь под действием конъюнктурных факторов. При анализе причин тех событий очень важно выделить именно системные причины августовского дефолта. Они таковы: структурные проблемы российской экономики, характерные для республик бывшего СССР (чрезмерное государственное участие в экономике, недостаточное развитие рыночных институтов, слабость фондового рынка и т. д.); несбалансированная бюджетная политика правительства; рисковая политика государственных заимствований; политика искусственной поддержки национальной валюты.
Действие этих внутренних системных факторов дополнялось такими внешними причинами, как волатильность (малопредсказуемость) мировых финансовых рынков вследствие азиатского финансового кризиса, разразившегося еще в 1997 году в странах Юго-Восточной Азии и поразившего мировую экономику, а также крайне низкие цены на основной экспортный товар России — нефть.
Также свою лепту внесла и политическая нестабильность (угроза роспуска Государственной Думы и шахтерские забастовки). Решения российского правительства от 17 августа 1998 года стали даже не детонатором бомбы, а ее индикатором, известившим общественность о сиюминутном взрыве.
Напомним, что тогда были кардинально пересмотрены параметры валютного коридора (такое решение сразу после заявлений президента Бориса Ельцина об отсутствии намерений девальвировать рубль заставило агентов рынка напрочь забыть слово «доверие»), вводился ряд ограничительных мер по отношению к валютным операциям (в частности 90-дневный мораторий на выплаты по возврату банками кредитов нерезидентов), объявлялось о грядущей реструктуризации долгов по ГКО-ОФЗ в одностороннем порядке. Фактически было заявлено о неспособности государства платить по своим обязательствам. Именно тогда в обиход вошло ранее малоизвестное слово «дефолт».
Реакция населения и бизнеса далее была предсказуемой — россияне кинулись скупать доллары, изымая вклады из банков, акции российских компаний обесценились, многие торговые точки закрыты на переучет. Центральный банк был вынужден отменить торги по доллару на ММВБ, заявляя, что он не может расходовать валютные резервы для поддержки рубля.
Финансовый пожар в Украине
Говорить о том, что кризис 1998 года в Украине был вызван исключительно большим торговым оборотом и традиционными экономическими связями двух экс-республик бывшего СССР, в корне неверно.
На самом деле, все 90-е годы Украина в реформировании своей экономики повторяла с одно-двухгодичной задержкой аналогичные российские шаги.
Вследствие этого все системные причины, характерные для РФ того времени, верны и в отношении Украины.
Обострение мирового кризиса, который в 1998 году перекинулся из азиатского региона в Восточную Европу и Латинскую Америку, привело к оттоку капитала из страны.
Если в первой половине года платежный баланс еще как-то поддерживался за счет размещения внутренних и внешних облигаций, то во втором полугодии финансирование за счет этих источников стало невозможным. Тогда Украину от банкротства спасли кредиты международных организаций, выверенные действия Нацбанка на денежном рынке и относительно удачно проведенная конверсия госбумаг.
Как и России, Украине пришлось отказаться от прежнего валютного коридора. Были объявлены новые пределы колебания курса гривни к доллару — 2,5—3,5 UAH/USD. Это означало окончательную потерю доверия инвесторов, так как они приходили на украинский рынок, рассчитывая, что в конце года курс гривни будет не ниже задекларированных правительством 2,25 UAH/USD. С другой стороны, если бы НБУ не отказался от прежних параметров коридора и не провел резкой девальвации гривни, он бы потерял все свои валютные резервы, которые и так сократились к концу сентября 1998 года до $700 млн.
В основе украинского экономического кризиса 1998 года лежали отсутствие важнейших реформ на уровне предприятий, сохранение излишних неэффективных государственных расходов и, как результат, несбалансированность бюджета.
Прямое бюджетное финансирование, а позднее — скрытые субсидии в форме налоговых льгот и специальных кредитов, а также молчаливое согласие правительства на неплатежи в бюджет и уплату налогов через взаимозачеты значительно снизили эффективность работы старых советских предприятий. Низкие темпы приватизации, вялая и слабо мотивируемая на государственном уровне частная деловая активность были не способны преодолеть пагубную государственную экономическую политику.
Нереформированная экономика продолжала вносить дисбаланс в бюджет. Отказавшись от прямых кредитов Нацбанка, которые несли лишь мгновенный инфляционный эффект, правительство вышло в 1996 году сначала на рынок внутренних заимствований, а затем, в 1997 году, и на внешний рынок капитала. Это казалось тогда панацеей от всех бед — дефицит бюджета-97 подскочил до 6,7% ВВП, а перераспределение валового продукта через бюджет приблизилось к цифре начала 90-х годов — 33%. Секвестр бюджета, объявленный летом, спасти ситуацию уже не мог.
Маленькая победа Минфина — первый выход Украины на международные рынки заимствований, позволивший привлечь около $1 млрд и пополнить валютные резервы, едва не оказалась пирровой. Лишь ценой неимоверных усилий Украине в 2000 году удалось реструктуризировать свои еврообязательства и избежать объявления дефолта, который надолго закрывал путь к внешнему финансированию.
Таким образом, в 1998 году украинские власти были наказаны за безответственную экономическую политику середины 90-х. Вместо ожидаемого экономического роста и укрепления финансовой стабильности страна вновь получила падение ВВП, резкое обесценивание национальной валюты за год на 80%, рост годового показателя инфляции до 20% и значительное падение реальных доходов населения.
Уроки кризиса
Финансовый кризис 1998 года способствовал усвоению двух, пожалуй, самых важных уроков, в новейшей истории. Во-первых, бюджетный разрыв не может быть долгое время большим в условиях негативного платежного баланса. Рано или поздно явный или скрытый дефицит приведет к макроэкономическому разбалансировыванию. Настоящим позитивным результатом 1998 года стало прекращение роста долговой пирамиды, которая рано или поздно все равно обрушилась бы из-за нерационального использования правительством привлекаемых средств. И, во-вторых, стало окончательно ясно, что полагаться исключительно на государство нельзя. Те, кто не понял это в 1991—1992 годах, уяснили это в 1998-м. Пожалуй, именно тогдашняя встряска сильнее, чем все проведенные до того времени реформы, высвободила экономическую активность населения и стала предвестницей высоких темпов экономического роста в 2000—2003 годах.
Девальвация, какой бы запоздалой она не была, в значительной мере поддержала экономику. Во многих отраслях предприятия, находившиеся на грани капитуляции перед зарубежными конкурентами, получили «подарок» в виде резкого удорожания зарубежной продукции. Многие использовали выигранное в результате время для того, чтобы перевооружиться и усилить свои позиции на внутреннем рынке.
Во многом именно августовский кризис 1998 года стал той «шоковой терапией», которую на заре 90-х годов предлагали провести западные советники, а российские, а затем и украинские либералы-реформаторы воплощали в форме половинчатых решений. Терапия 1998 года в значительной мере помогла избавиться от доминирования в России «виртуальной экономики» (этот термин ввели известные американские экономисты Гэдди и Икес). Одним из следствий кризиса стало резкое ужесточение бюджетной политики. С тех пор «нормой вежливости» правительства стало принятие бездефицитного или малодефицитного бюджета.
Кризис стал большим уроком и для МВФ, политика которого была подвергнута жесточайшей критике за неэффективность в странах с переходной экономикой. Как результат, международные финансовые организации в конце
90- годов пересмотрели принципы своей работы. Было официально признано, что их финансовую помощь нельзя рассматривать как панацею — она лишь позволяет отсрочить финансовые проблемы в больной национальной экономике и дает возможность правительствам не проводить в срочном порядке неотложные реформы.
Возможен ли римейк?
За последние пять лет в Украине неоднократно возникали кризисные ситуации. Достаточно вспомнить бензиновый кризис лета 1999 года или тот же продовольственный кризис нынешнего года.
События лета 2003 года четко обозначили отсутствие качественной государственной политики на рынке зерна. С одной стороны, рыночные механизмы так и не были до конца сформированы, рынок остается непрозрачным, и потому не может адекватно реагировать на изменения спроса и предложения. С другой стороны, государство отказалось от стабилизационной роли, ослабило внимание к формированию национальных резервов стратегических товаров (продовольствие, нефть, бензин). Это чревато резкими колебаниями цен на рынке, что в дальнейшем может привести к системному кризису. Имея под рукой лишь рычаги административного давления на предпринимателей, и не обладая достоверной информацией о зерновом (нефтяном и прочих) балансе, государство оказывается неготовым к кризису на рынке товаров первой необходимости.
Сохраняется и угроза перекосов при проведении налоговой и пенсионной реформ. Прогноз увеличения налоговой базы в результате снижения налоговых ставок базируется на ожидании существенного «выхода из тени» предпринимателей и легализации доходов. Однако реформа также предусматривает резкое уменьшение льгот по налогообложению. Существует серьезный риск того, что многие предприниматели, которые пользовались льготами, теперь уйдут в тень. В результате, снижение налогового давления и сокращение льгот может привести не только к падению доходов бюджета, но и к «неожиданному» сужению налоговой базы.
Следующим фактором риска стоит признать высокую зависимость от внешней конъюнктуры. В последнее время украинским производителям удается расширять внешние рынки сбыта. Среди благоприятных условий для роста экспорта — рост цен на ключевую экспортную продукцию Украины и реальная девальвация украинской валюты (согласно расчетам МЦПИ, украинская валюта, если считать по реальному эффективному обменному курсу, сегодня стоит на 50% меньше, чем в начале 1998 года). Несмотря на неучастие в ВТО украинские товары находят стабильный спрос за рубежом. Однако постепенно зависимость экономики от внешнего спроса приобретает угрожающие размеры.
Экспорт составляет уже более 60% ВВП. При этом около трети экспорта составляют черные металлы. Между тем, металлурги декларируют снижение рентабельности. Это означает, что значительные колебания на рынке черных металлов, например, ужесточение конкуренции со стороны, в первую очередь, азиатских производителей, или ухудшение экономической ситуации у ключевых торговых партнеров Украины, способны серьезно пошатнуть доходы экспортеров. В этой ситуации очень важно сосредоточиться на развитии внутреннего рынка, способствовать росту внутреннего потребления. Необходимо также упрочить позиции Украины как ключевого транзитного государства в регионе.
Одним из важнейших последствий кризиса стала потеря доверия инвесторов, которое вернуть намного сложнее, чем благоприятную внешнюю конъюнктуру. Судя по последним событиям в РФ, да и в Украине, связанным с преследованием «по политико-экономическим соображениям», август 1998 года так и не научил правительства дорожить этим доверием.
В тo же время, стремительный рост депозитов приучил банковскую систему к постоянному пополнению своих ресурсов за счет этого источника. Вместе с тем высокий риск ускорения инфляции может привести к тому, что рост цен будет опережать уровень депозитных ставок. Риск прекращения притока денег вкладчиков в банки изменит устоявшийся характер банковского бизнеса, что может привести к увеличению количества убыточных банков.
Итак, вышеуказанные «слабые точки» украинской экономики сами по себе вряд ли могут спровоцировать кризис, по масштабности сопоставимый с кризисом 1998 года. Но только успешные действия правительства по предотвращению возможных перекосов в отдельных сегментах экономики, продолжение комплексных рыночных реформ, четкость экономических целей могут уменьшить вероятность возникновения кризисных ситуаций.
Виталий БИГДАЙ, Алексей БЛИНОВ, Андрей БЛИНОВ, экономисты Международного центра перспективных исследований
По материалам: Контракти
Поделиться новостью
