281
"Девичья честь украинских банков"
— Фондовый рынок
Укрсоцбанку уже давно пророчат судьбу «Аваля», проданного в этом году австрийской группе «Райффайзенбанк». Поговаривают, что на «руку и сердце» сего финучреждения претендуют ни много ни мало 15 покупателей из дальнего и не очень зарубежья. Правда это или нет, «ЭИ» решили спросить непосредственно у главы Укрсоцбанка Бориса Тимонькина. В ходе беседы удалось узнать, какие страсти сегодня кипят в украинской банковской системе.
— Недавно председатель наблюдательного совета Укрсоцбанка Игорь Юшко заявил, что банком интересуются 15 потенциальных покупателей. Это правда?
— Это вопрос не ко мне, а к акционерам.
— А во сколько сейчас оценивается банк? Несколько лет назад Вы заявляли, что Укрсоцбанк стоит $200-250 млн. После продажи «Аваля» цена явно будет пересмотрена?
— Понимаете, это как аукцион по продаже картин. Эксперты могут назвать вполне определенную рыночную цену, но когда начинается аукцион, на эту цену влияют покупатели — своим желанием купить. В таком случае картина может «уйти» по цене в пять, семь, восемь раз выше стартовой. Получается некий multiplies. Хотя на самом деле это иррационально, потому что картина стоит столько, во сколько ее оценили эксперты. Например, Delta в России был продан за $100 млн., и multiplies составил 5. В Словении недавно был продан банк при multiplies 9. Как правило, значительный показатель multiplies бывает, когда банки небольшие.
— А стоимость «Аваля» с превышением стартового уровня в 3,7 раза это много? Вам не кажется, что его окончательная цена в $1,1 млрд. отсекла остальные банки от возможности продаться?
— На мой взгляд, это хорошая сделка. «Аваль» установил некий уровень, на который можно претендовать. Теперь другие банки берут результаты западного аудита, умножают на 3,7 и получают возможную цену продажи.
Украинские банки дешево продаваться не будут. Это я могу сказать совершенно точно. Потому что уже много желающих серьезно зайти сюда. Это монстры, которые, образно говоря, давно топчутся у «ворот» нашей банковской системы.
— Новая допэмиссия Укрсоцбанка составит 300 млн. грн. При растущем портфеле активов такой размер капитала достаточен?
— Это не последнее вливание в капитал банка. В прошлом году было 85 млн. грн. прибыли, в этом — 110-120, а в следующем, я могу уверенно сказать, будет около 200 млн. Нашей основной проблемой была и остается сезонность банковской деятельности. Сейчас у нас за счет кредитов населению хорошо укрепляется внесезонная база, поэтому можно с уверенностью говорить о том, что в 2007 г. при плановых темпах роста мы получим 250-280 млн. грн. прибыли и понадобится вливать еще около 200 млн. грн.
— По оценке НБУ сегодня избыточная ликвидность банковской системы составляет около 20 млрд. грн. Вы с этим согласны?
— Могу сразу сказать: денег нет. Мы уже повысили ставки по кредитам, вводим методы торможения кредитного портфеля, поэтому нельзя говорить о какой-то избыточности. В Нацбанке сопоставляют обязательные резервы, а все что выше считают избыточной ликвидностью. Если бы банковская система сидела только в пределах лимитов обязательного резервирования, банки бы вообще не выполняли никаких операций.
— Каково ваше отношение к сентябрьским нововведениям НБУ в правилах иностранного инвестирования?
— Действительно, изменение правил сильно ударило по нерезидентам. Если ты абсолютно свободно можешь зайти в страну со своими деньгами и выйти с ними, то ты и работаешь спокойно. А если, что называется, возникают приключения, то и инвестировать не хочется. Швейцария, Венгрия, Прибалтика полностью использовали возможности свободного инвестирования в начале 90-х годов. А Украина в этом смысле вела себя, извините за выражение, как девственница. Почему в начале 90-х в нашей нищей стране нерезиденту нельзя было положить на счет деньги? Это абсурд какой-то. Тогда Украина вполне могла стать буферной финансовой зоной, например, для российского капитала.
— То есть Вы выступаете за свободное перемещение капиталов?
— Я за предсказуемость. Когда что-то отменяешь, условия не должны ухудшаться. Особенно для вывода капитала. На самом деле принцип в этой сфере один: простой выход из страны для инвестора упрощает и вход на ее финансовый рынок. Хотя я не приверженец либерализации, а даже наоборот, сторонник ограничений для коротких спекулятивных денег, которые опасны, поскольку действительно раскачивают курс. Короткие деньги стали приходить сюда только потому, что сама система валютно-курсовой политики была сильно расшатана заявлениями того же Сергея Терехина (экс-министра экономики. — Ред.), публичной дискуссией о возможном курсе и т.д. Это то, что на самом деле не должно делаться публично. Вы можете себе представить, чтобы члены Федеральной резервной системы сидели за круглым столом в телестудии и спорили о том, какая ставка должна быть?
— Тем не менее еще до изменения ставки международный валютный рынок абсолютно точно знает, что сегодня ставка будет повышена или снижена на 0,25 п.п.
— Во-первых, заметьте, на 0,25 процентных пункта. Никому не приходит в голову сказать, что на все 2 п.п. Во-вторых, рынок понимает, на основании чего принимается то или иное решение. А когда звучат резкие заявления и следуют политические решения, то финансисты знают, как на этом можно сыграть и заработать.
— Сегодня уже заговорили о девальвации. Глава НБУ обещает сделать нерезидентам на выходе тот курс, по которому они входили…
— Эмоционально я его понимаю, я бы сам так хотел сделать. Но, честно говоря, это заявление было неудачным.
— И тем не менее объем наличной валюты растет.
— Приток валюты идет достаточно большой, сальдо текущего счета растет. Плохо то, что наблюдается «минус» по экспортным операциям. Но драмы из этого делать не стоит, кризиса нет и не предвидится. Просто надо, на мой взгляд, откорректировать курсовую политику и в дальнейшем быть очень осторожными с заявлениями по поводу курсообразования. Некоторые специалисты делают расчеты оптимального курса, исходя из паритета покупательной способности. Честно говоря, я не вижу разницы в покупательной способности между нами и иностранными государствами. Во всяком случае, по стоимости аренды жилья и цене квартир Украина уже сравнялась с Парижем.
— Но если убрать банковское «плечо», стоимость квартир наверняка упадет как минимум на 15%.
— Наверное. Но есть же и другая проблема — реальный физический метраж, сданный в этом году, а он меньше, чем раньше. Спрос есть, деньги есть, метров не хватает. Если на рынке некоего продукта становится меньше на 5%, то это вызывает рост цены не на те же 5%, а на все 50%.
— Вы поддерживаете возможное снижение сбора в ПФ при обмене валюты с 1,5% до 0,75%?
— Это будет очередной шаг, сделанный в интересах импортеров. Я бы ничего не менял. У нас есть дефицит Пенсионного фонда? Есть. И в следующем году будет. Зачем что-то снижать?
— А если этот сбор вообще отменить?
— По-моему, надо взимать сбор с того, что направляется на оплату импорта. А то, что перемещается между банками, можно было бы сбором и не облагать. При этом поступления в Пенсионный фонд не сократились бы вовсе, и банкам лучше — спекулировать можно.
— А как Вы относитесь к заявлениям о том, что НБУ будет постепенно уходить с межбанковского рынка?
— Это то же самое, что сказать «мы будем делать девальвацию». Возьмите совокупный капитал банковской системы, разделите его на открытую валютную позицию всех банков, и вы получите цифру, которая показывает, сколько банковская система может «всосать». Цифра получится смешная.
— Итак, полной либерализации валютного рынка у нас не будет, и НБУ по-прежнему его основной маркет-мейкер?
— А либерализация и не нужна, и маркет-мейкерство НБУ абсолютно нормально. Китай не смущают его валютные резервы в $300 млрд., Индию и Россию также не смущают большие резервы. Почему Украину должны смущать растущие валютные резервы? Почему при этом не беспокоит вбрасывание денег населению через субсидии? Образно говоря, нельзя продавать паровозное топливо, чтобы накормить проводников пассажирских вагонов. Потому что в таком случае поезд будет стоять, и проводники тогда не нужны в принципе. А мы именно этим последние полгода и занимаемся, наступая, по моему мнению, на достаточно очевидные грабли.
— Как Вы считаете, целесообразно ли разделить рынок государственных ценных бумаг на резидентский и нерезидентский? Или, может, вообще ограничить присутствие нерезидентов на рынке ОВГЗ?
— Изначально на развивающихся рынках ставки по любому активу, номинированному в национальной валюте, всегда выше, чем в иностранной. Поэтому спекулятивному капиталу интересно зайти. Так было в России в 90-х годах, когда в страну заходили деньги, сопоставимые с половиной ее ВВП. Когда такие объемы денег выводят обратно, то рынок рушится, как карточный домик. Я бы ограничил нерезидентов на рынке внутренних госбумаг. Это то, что было сделано в России после 1998 г. Есть внешние обязательства, номинированные в долларах, евро — покупайте сколько хотите.
— Каким образом ограничить?
— В России это урегулировано решениями Центробанка. По этому пути может пойти и НБУ.
— А кто в таком случае будет покупать ОВГЗ?
— Так у нас же хотят сделать невыполнимое: продавать под 6% (а это цена нереальная) и при этом не нести рисков. А при столь невыгодных условиях у государства только два выхода: либо заставить Ощадбанк покупать, либо впустить нерезидентов. И, заметьте, для иностранцев 6%-ная доходность интересна только при условии ревальвации. Значит, их интересует обещание ревальвации и обязательное выполнение этого обещания. А экономика игр не любит — за них обязательно приходится расплачиваться.
— Вопрос о гривневом рынке еврооблигаций когда-нибудь сдвинется с мертвой точки?
— Мы уже четвертый месяц пытаемся получить лицензию НБУ на право покупки и продажи евробумаг украинских эмитентов. Я не могу понять логики Нацбанка. У нас на корсчетах лежат сотни миллионов долларов, грубо говоря, под 1%. Почему мы не можем купить бумаги суверена под 6% или бонды украинских банков под 9%? Надо будет, мы их продадим. При этом мы же улучшаем рынок своих собственных бумаг, потому что увеличиваем количество транзакций. Это нелепая попытка регулятора хранить «девичью честь украинских банков». Если посмотреть на историю транзакций всех украинских евробумаг, то ее просто нет. Есть две точки — выпуск и покупка. И все.
Персона
Тимонькин Борис Владиславович родился в 1951 г. в Киеве. В 1973 году окончил Киевский институт народного хозяйства. Кандидат экономических наук.
С сентября 1993 г. возглавлял Киевский филиал Первого украинского международного банка. С июня 1994 г. — заместитель председателя правления Первого Украинского международного банка. С 2001 г. — председатель правления АКБ «Укрсоцбанк». В 2001 г. вошел в наблюдательный совет Межрегионального фондового союза (МФС). В июле 2002 г. избран председателем совета ПФТС. В июне 2005 г. возглавил НС Первого Всеукраинского бюро кредитных историй.
По материалам: Экономические Известия
Поделиться новостью
