1966
Диктатура хаоса. Как "нефтяное проклятье" похоронило Венесуэлу Николаса Мадуро
— Мир
Президент Венесуэлы Николас Мадуро сделал было шаг в сторону диктатуры, но быстро передумал. Всё равно никто не знает, как лишить всей полноты власти социалистов, загнавших самую богатую страну Латинской Америки в нищету.
Вечером в среду, 29 марта, Верховный суд Венесуэлы выступил с сенсационным заявлением о том, что в ответ на неуважение со стороны Национальной ассамблеи к судебной ветви власти берёт на себя конституционные функции парламента. Поскольку Верховный суд всегда стоял на страже интересов президента в борьбе с Национальной ассамблеей, где засела оппозиция, мировые информационные агентства облетела новость: в Венесуэле президент совершил конституционный переворот и отстранил от власти парламент. С гневными заявлениями выступила оппозиция, озабоченность и осуждение выразили многие страны и международные организации, а президент Мадуро два дня отмалчивался. После чего сообщил, что ни о какой диктатуре речи быть не может, а все случаи недопонимания между органами власти нужно решать переговорами. Вот лично он готов. Что же произошло и чего дальше ждать от Венесуэлы, которая сама не знает, чего от себя ожидать?
Сироты Чавеса
Начало этой истории было положено в декабре 2015 года, когда на парламентских выборах с солидным отрывом выиграл блок “Круглый стол демократического единства”. Его 56,2% красноречиво смотрелись на фоне 40,9% Единой социалистической партии. А социалисты — это, между прочим, партия самого Уго Чавеса, величайшего вождя венесуэльского народа, перещеголявшего по популярности даже Фиделя Кастро, ведь у Чавеса было хоть залейся нефти на социалистические эксперименты.
Собственно, исключительная популярность Чавеса позволила въехать на президентский пост его преемнику — Николасу Мадуро. Умиравший от рака вождь указал на вице-президента, и этого оказалось достаточно, чтобы в апреле 2013 года, через 30 дней после смерти любимого лидера, страну возглавил заурядный Мадуро. Хотя как раз его далеко невыдающиеся публичные качества после харизматичного Чавеса чуть не сыграли злую шутку: отрыв от конкурента составил всего 1,5%.
Вот на этом зазоре между властью и оппозицией — в те полтора процента и в 15% спустя всего полтора года — и вырос нынешний скандал. Конфликт между президентом, возглавляющим правительство, и оппозицией, контролирующей парламент, был гарантирован. К этому времени резко упавшая в цене нефть повлекла цепную реакцию краха всей чавистской экономики, построенной на перераспределении нефтяных сверхприбылей, и это сильно обострило политическое противостояние.
Казалось бы, плачевное состояние страны, вдруг испытавшей дефицит буквально всего и выстроившейся в очереди в надежде, что в пустые магазины что-нибудь завезут, не оставляло шансов Мадуро. Но обречённый наследник Уго Чавеса оказался необычайно устойчив в седле.
Чрезвычайный президент
Не дожидаясь, пока оппозиция освоится в парламенте, Николас Мадуро уже в январе 2016 года объявил о введении в стране чрезвычайного экономического положения. Оно и вправду было ужасным, но такая мера давала возможность правительству социалистов принимать решения, не оглядываясь на Национальную ассамблею. Конституция позволяет вводить такой режим на 60 дней, но президент затем просто продлевал чрезвычайное положение на следующие пару месяцев, тем более что от его указов ситуация не улучшилась и необходимость в чрезвычайных мерах только возрастала.
Одновременно Верховный суд принялся обуздывать Нацассамблею, отказавшись признавать правомочность избрания трёх оппозиционных депутатов, а их как раз не хватало, чтобы в парламенте образовалось квалифицированное большинство с правом отстранять от власти вице-президента и членов правительства. Парламент, в свою очередь, отказался признавать вердикт Верховного суда и привёл депутатов к присяге. Верховный суд эти действия объявил “юридически ничтожными”, а практически все решения Национальной ассамблеи стал тут же отменять. В общем, ситуация взаимного неуважения ветвей власти стала развиваться по спирали.
Оппозиция тогда решила пойти другим путём — добиваться проведения референдума об отстранении Николаса Мадуро от власти. Процедура крайне непростая: на первом этапе нужно было собрать подписи не менее 1% избирателей, а затем в течение трёх дней — не менее 20% избирателей, причём во всех 24 штатах. А на самом референдуме количество проголосовавших за отставку Мадуро должно было быть больше, чем число проголосовавших за него на выборах. Они всё сделали, всё смогли, и до голосования было рукой подать, когда Центральная избирательная комиссия заявила, что подписи какие-то неправильные, референдума не будет.
А дело в том, что есть ещё одно важное конституционное положение: если президента отстраняют раньше, чем за два года до окончания его полномочий, то назначаются досрочные выборы, а если позже — его место до очередных выборов занимает вице-президент. Поскольку же вице-президентом являлся такой же чавист-социалист Аристобуло Истурис, то уже в начале 2017 года затея с референдумом теряет смысл, и оставаться Мадуро в президентах до 2019-го. Но он идёт ещё дальше, и в январе 2017-го назначает вице-президентом Тарека Эль-Айссами. Его, бывшего министра внутренних дел и юстиции при Чавесе, оппозиция ненавидит едва ли не больше, чем президента, поэтому смещение Мадуро и его замена на Эль-Айссами теперь вообще не вариант.
Мадуро продолжает обещать
Все эти политические манипуляции проходят в ситуации полного коллапса экономики. За прошлый год инфляция составила около 700%, в этом ожидается от 1660% до 2100%. Точные оценки усложнены, поскольку госорганы ещё год назад перестали публиковать соответствующую информацию. Мадуро недавно обратился в ООН за помощью: по данным Медицинской федерации Венесуэлы, в больницах осталось меньше 5% лекарств. Опросы показывают отсутствие в стране до 70% необходимого объёма продовольствия. В сытые годы это всё импортировалось в обмен на нефтедоллары, сейчас невесело шутят о “диете Мадуро”.
Казалось бы, негодующее население должно просто смести такую власть, но призывы оппозиции выйти на улицы в ответ на попытки Мадуро узурпировать власть не нашли серьёзного отклика, прошли лишь отдельные немногочисленные протесты. Кажется, истощённое борьбой за выживание население просто потеряло надежду на какие-то изменения. Если что-то и растёт, так это количество эмигрирующих венесуэльцев.
В такой ситуации вся надежда на условный Запад. В случае Венесуэлы это в первую очередь Организация американских государств, куда входят и США с Канадой. И именно ОАГ сыграла решающую роль в том, что Мадуро отказался принимать в подарок от Верховного суда всю полноту власти. Ему пригрозили исключением Венесуэлы из ОАГ, что повлекло бы проблемы в отношениях с кредиторами. Стране в ближайшие месяцы нужно выплатить $3,7 млрд внешнего долга, из них $2,8 млрд в апреле, и если не перекредитоваться, то при общей задолженности в $20 млрд стране грозит дефолт. Продолжая выполнять внешние обязательства, социалисты надеются, что цены на нефть всё-таки пойдут вверх и спасут их. В общем, больше им надеяться не на что. Мадуро обещает, что 2017 год станет “первым годом в новой истории венесуэльской экономики”.
Кстати, есть версия, что вся затея с отстранением Нацассамблеи от дел была связана с попыткой обойти необходимость парламентского согласия на создание правительством совместных нефтяных предприятий, и главным претендентом была Роснефть. Теперь эта сделка подвисает.
Подвисает и дальнейшая судьба Венесуэлы. Если Барак Обама мягко лечил последствия традиционной латиноамериканской нелюбви к Вашингтону, то Дональд Трамп намеренно бескомпромиссен и настроен ставить Николаса Мадуро на место. Он уже высказал недовольство тем, как в Венесуэле обращаются с оппозицией, а вице-президент Эль-Айссами сразу после назначения угодил под американские санкции за организацию международного наркотрафика, и это не шутки. Если последуют санкции уже против самой Венесуэлы, это может окончательно похоронить тонущую страну.
При отсутствии внятных действий оппозиции растёт сопротивление Мадуро в рядах его союзников. Не всем умеренным чавистам понравилось назначение Эль-Айссами, а против лишения Нацассамблеи её конституционных полномочий неожиданно открыто выступила генпрокурор Луиза Ортега Диаз, одна из ведущих фигур режима. И это тоже сыграло важную роль в отрезвлении президента.
Наблюдать за Венесуэлой полезно. И за жестокими последствиями “нефтяного проклятья”, и за результатами безумных социальных экспериментов, и за борьбой бессильной власти с бессильной оппозицией. Никакая победа прогресса, оказывается, прямо не следует за очевидным поражением популистов. На смену неудавшейся диктатуре проигравших приходит диктатура хаоса и наступает безвременье.
Леонид Швец
По материалам: Фокус
Поделиться новостью
