1510
Как начался европейский миграционный кризис и как его закончить
— Мир
Разворачивающийся в Европе кризис, связанный с настоящей волной миграции из стран Азии и Африки, уже несколько недель не покидает первых страниц мировых изданий. Эта проблема из чисто технической уже превратилась в экономическую, дипломатическую, политическую и даже философскую. Споры идут не только о том, где и как размещать прибывающих людей, но и о том, давать ли им возможность работать, кто должен принимать их у себя и в каких пропорциях, кто должен нести ответственность за то, что кризис наступил «неожиданно» и вообще, что важнее – общие принципы гуманизма или рациональные, практические соображения?
Поскольку интенсивность кризиса не снижается, участвующие в спорах стороны переходят ко все более эмоциональным аргументам, порой называя друг друга нехорошими словами вместо поддержания серьезной дискуссии. Результат – полное отсутствие прогресса по какому-либо направлению. Отчасти так получается из-за неполного понимания природы возникновения кризиса, в которой не мешало бы разобраться детально.
Кто бежит?
Обычно люди бросают все, что нажито годами, хватают детей и самое ценное только в условиях очень серьезной угрозы их безопасности. Поэтому было бы неправильно говорить, что все те, кто едет, идет и плывет в Европу, – халявщики и потенциальные террористы. В подавляющем большинстве случаев те, кто решился на путешествие с семьей, действительно не имели другого выбора (героическая гибель под бомбами в качестве реальной альтернативы не рассматривается).
Есть и еще одна категория беженцев, к которой возникает много вопросов: молодые мужчины в цвете лет, составляющие видимое большинство нынешних переселенцев. Их порой обвиняют в том, что вместо борьбы против Исламского государства они драпают в Европу за пособиями и бесплатным жильем. Как в любой большой группе людей, вероятно, есть и такие. Однако чаще их реальная ситуация сразу не видна. Как правило, это бедные люди. Они оставляют семьи в лагерях беженцев в Турции, Ливане, Иордании, они идут в Европу самостоятельно, надеясь устроиться там на работу, чтобы уже потом перевезти домочадцев к себе. Дело в том, что путь в Европу, как правило, обходится в три-пять тысяч евро на человека. Если у семьи трое детей плюс старики-родители, то сумма получается весьма внушительная, собрать такие деньги для обычного сирийца в условиях войны просто нереально. Поэтому первыми едут самые крепкие и работоспособные члены семей – отцы. Этим отчасти объясняется непропорционально большое число крепких мужчин среди беженцев.
Вполне вероятно, что среди соискателей статуса беженца есть боевики, исламисты, преступники разных калибров и просто бездельники, которым хочется спокойной и обеспеченной жизни за чужой счет. Правда, сколь-нибудь достоверной статистики по их доле в общем потоке пока нет. Предполагается, что подобного рода публику будут вычислять и отсеивать сотрудники специальных и миграционных служб по месту прибытия. С этим, конечно, тоже могут возникнуть сложности, но хотя бы в теории такой механизм существует.
Почему бегут?
Итак, большинство людей решается на долгое и полное опасностей путешествие не от хорошей жизни. Главным источником опасности для нынешних беженцев является война, то есть прямая угроза гибели. Именно поэтому среди них так много сирийцев, иракцев, афганцев и представителей тех африканских стран, где гражданская война стала нормой жизни.
Для того, чтобы они перестали бежать в таких количествах, надо сделать одно: прекратить войны в их странах. Однако страны Запада, куда, в основном, бегут эти люди, во внешней политике занимают крайне пассивную позицию, предпочитая не вмешиваться во внутренние дела объятых войнами государств. Впрочем, иногда они принимают участие в боевых действиях, направленных на свержение режима (как, например, было в Ираке, Ливии и Афганистане), а потом, по окончании своей миссии, бросают эти страны на произвол судьбы, в результате чего боевые действия там разгораются с новой силой. При этом во всех случаях Запад раз за разом совершает одну и ту же ошибку: в оккупированных странах он начинает строить демократию, которая в условиях бедности, кипящих внутренних конфликтов, полного отсутствия политической культуры оборачивается распадом государственности и войной всех против всех.
Это накладывается и на другие проблемы: из-за изменения климата и страшного перенаселения во многих странах Азии и Африки не хватает посевных земель, людям нечего есть и пить, если их не убивает война, то голод, жажда и природные бедствия.
Прямым следствием такой политики (или, скорее, отсутствия цельной и продуманной политики) и являются гигантские потоки беженцев из воюющих стран. Пока Евросоюз и США в корне не изменят своего отношения к тем странам, где десятилетиями творится черт знает что, все новые и новые поколения местных жителей будут сниматься с насиженных мест и отправляться в дорогу за лучшей жизнью. Иного просто не дано: ничто не остановит от бегства человека, который каждый день рискует получить танковый снаряд в свое окно.
Как бегут?
Облетевшая весь мир фотография утонувшего сирийского мальчика вызвала бурю возмущения и даже негодования, направленного против… Вот тут начались разногласия: кто же виноват? Те, кто ведет войну в Сирии? Те, кто не обеспечили мальчику нормальную жизнь в Турции, откуда он отправился в последнее путешествие? Контрабандисты, усадившие его в переполненную лодку? Или греческие пограничники, не успевшие его спасти? Винили даже Ангелу Меркель, которая позвала сирийцев в Германию и венгров, которые построили свой забор на границе с Сербией – дескать, из-за венгерской позиции беженцы попадают в столь ужасные истории.
Однако настоящий виновник гибели мальчика и тысяч других беженцев на пути в Европу – это даже не человек, а скучный бюрократический документ под сухим названием «Директива Евросоюза 2001/51/EC». Этот документ постулирует, что авиакомпания, взявшая на летящий в ЕС борт человека без соответствующей визы, обязана вернуть его в страну происхождения за свой (авиакомпании) счет, если в ЕС ему будет отказано в получении статуса беженца. Фактически, решение о том, заслуживает человек такой статус или нет, должен принять сотрудник авиакомпании на стойке регистрации в аэропорту. Разумеется, никто из них на себя эту ответственность не берет, поэтому в полете без визы отказывают абсолютно всем – невзирая на человека и его обстоятельства.
Поскольку цивилизованный путь беженцам закрыт, вместо нескольких часов и двух-трех сотен евро на полет они тратят многие недели и тысячи евро на пеший путь, сопряженный с огромными рисками и тратами. В пути они не только страдают, болеют, подвергаются унижениям, нападениями и гибнут, но и активно подпитывают деньгами разросшиеся до огромных размеров мафиозные структуры, занятые нелегальной переправкой людей через границы.
Не все способны выдержать такие путешествия – старики, женщины и дети, которые могли бы запросто попасть в Европу на самолете, остаются ждать, пока их мужья и отцы, преодолев все сложности и получив статус, отправят им приглашение для визы.
Все это в комплексе создает пугающую многих картину: длинные колонны понурых, усталых и раздраженных мужиков, бредущих пешком в неизвестность Европы. Когда они натыкаются на препятствие (например, венгерский забор) и устраивают акции протеста, картина становится еще менее приятной: их отчаяние не выглядит умильным – да, они злы, причем у них есть все причины для этого.
Отмена треклятой директивы моментально изменила бы телекартинку: люди, прилетающие на самолете, обычно смотрятся намного более свежо и доброжелательно, чем те, кому несколько недель приходится рваться через десяток границ в условиях, далеких от идеальных. Но отменять ее никто сейчас не будет. И причина – внутри ЕС.
Импотенция евробюрократии
Мало кто обратил на это внимание, но 17 сентября в отставку ушел Манфред Шмидт – глава миграционной службы Германии. Хотя он объявил свое увольнение «личными обстоятельствами», реальная причина лежит на поверхности: его ведомство просто не в состоянии справиться с сотнями тысяч заявок на получение статуса беженца. Шмидт, ставший в последние дни объектом для ожесточенной критики, понял, что еще немного – и всех собак повесят на него.
Разумеется, не он начал войну в Сирии, не он принял «директиву тонуть», не он объявил, что Германия «примет всех, кто доберется до ее территории». Однако все шло к тому, что его собирались назначить «стрелочником», который будет виноват в том, что ФРГ не сможет быстро и эффективно «переварить» всех тех, кто приехал туда в последние дни. Поступок Шмидта стал иллюстрацией неготовности европейских институтов и структур к разворачивающимся событиям.
Хорошо, никаких активных действий в странах, где идут войны, Евросоюз предпринимать не хочет или не может. Но ведь то, что люди из этих стран рано или поздно побегут в Европу, было совершенно очевидно! Вся динамика развития событий в Африке и на Ближнем Востоке просто кричала, что ЕС надо срочно готовиться к волне беженцев. Более того, миграционный поток постоянно расширялся в последние несколько лет, что прямо указывало на необходимость срочно выработать новую миграционную политику и отстроить инфраструктуру по приему беженцев.
Вместо этого произошло нечто иное. В самом начале острой фазы кризиса Ангела Меркель сделала популистское заявление о готовности Германии принять всех сирийцев, добравшихся до ее территории. На этот момент безопасного пути для беженцев в Европу не было, возможностей для их оперативной регистрации и нормального размещения не было, договора с партнерами по ЕС об их распределении по другим странам – тоже. Собственно, всего этого нет и сейчас, зато есть еще большая волна людей, желающих добраться до Германии. И их отправило в путь гостеприимство бундесканцлерин.
Что последовало затем, хорошо известно: Германия быстро исчерпала свои возможности по приему новых людей, мэры немецких городов начали роптать, после чего на ее границе с Австрией были введены ограничения на ее пересечение. Этому примеру последовали Чехия, Словакия и сама Австрия. Изначальный гуманистический порыв натолкнулся на неумолимую реальность: принять всех просто не получится. Неудивительно, что упомянутый выше Шмидт решил уволиться, пока не поздно. По долгу службы он лучше других знает, что сейчас творится в этой сфере.
Многократный рост (в 11 раз по сравнению с прошлым годом) потока беженцев все-таки заставил европейских бюрократов заняться тем, чем они должны были озаботиться еще несколько лет назад. Один саммит, посвященный проблемам миграции, уже прошел в Брюсселе. Он закончился ничем. В ближайшие несколько дней должен состояться следующий. Но больших надежд на него ни у кого нет: проблема резко выросла в масштабах, всерьез напугав многих «новых» членов ЕС. Страны «Вышеградской четверки» категорически отказываются забирать беженцев себе и винят Германию в безответственности. Берлин, в свою очередь, настаивает, что партнеры обязаны «проявить солидарность» и грозит им санкциями (отлучением от общеевропейских программ развития) за непослушание. Венгры уже на все плюнули и, несмотря на критику, строят забор вдоль своих границ с не входящими в Шенген странами. Конфликт нарастает, причем ясного видения того, что нужно делать, нет ни у кого.
Возможные меры
Путей выхода из кризиса у стран ЕС сейчас не слишком много. Во-первых, надо честно признать, что те несколько миллионов беженцев, которые уже в пути, принять и разместить, видимо, придется. Сами беженцы в разговорах с журналистами по пути следования все время говорят, что назад им дороги нет. Тут важно дать им возможность работать и сократить до минимума пособия – занятой человек куда менее склонен к глупостям и намного быстрее интегрируется в общество, чем болтающийся без дела в общежитии в компании себе подобных.
Во-вторых, надо сделать все возможное, чтобы новых соискателей было как можно меньше, а те, что уже приехали, со временем отправлялись на родину. И тут уже не обойтись без серьезных внешнеполитических усилий. Точнее – без совершенно новой стратегии.
Чтобы люди не бежали из своих стран, там необходимо прекратить войны, заняв более активную позицию. Запад должен всерьез заняться прекращением конфликтов (если необходимо, то используя силу) и – главное – восстановлением пострадавших государств. Надо честно признать, что без энергичного вмешательства Европы и США они обречены на кровопролитие и нищету.
Любые военные усилия США и Европы (например, в Сирии и Ираке) должны идти одновременно с восстановлением инфраструктуры (в том числе – сельскохозяйственной и ирригационной), строительством школ, университетов и культурных центров. Радикальный исламизм и терроризм появляются в первую очередь, от безделья и отсутствия жизненных перспектив у молодежи. Умеренным силам в воюющих странах лучше помогать не артиллерийскими установками и пулеметами, а бесплатным интернетом, школами и водопроводом. (Американский опыт в Ираке подсказывает, что одной лишь силой ничего достичь не получится).
Кроме того, мировому сообществу пора бы уже признать, что если несколько групп населения в одной стране ненавидят друг друга до такой степени, что геноцид соседей воспринимают нормальным явлением, то лучше им жить в разных странах. В Ираке это уже произошло de facto – страна разделена на Курдистан, шиитский юг и суннитский запад, попавший под власть Исламского государства. В Ливии и Афганистане ситуация примерно та же: одни регионы страны ведут бесконечную войну против других, пытаясь захватить столицу.
Сирия ныне также фактически разделена на три части – правительственную (шииты, алавиты, христиане, друзы), суннитскую, где правит ИГ, и курдскую. Как только это разделение состоялось, интенсивность боевых действий несколько утихла – все боятся залезать на «вражескую» территорию и обустраивают «свою». В Африке проведенные европейцами границы и вовсе приводят к диким событиям, вроде геноцида народности тутси в Руанде в 1994 году, когда за несколько дней было вырезано до миллиона человек.
На Ближнем Востоке границы были нарезаны британцами и французами после Первой мировой войны, по печально известному соглашению Сайкса-Пико безо всякого учета местных реалий. Африканские границы появились в колониальную эпоху, когда представители различных племен и племенных союзов для европейцев казались на одно лицо, хотя между ними противоречий было не меньше, чем между теми же французами и британцами. В результате сейчас новые, никем не признанные границы проводятся кровью. Это надо прекратить, проведя размежевание на основании реальности, а не политической целесообразности. Прецеденты, кстати, есть: с отделением Косово от Сербии и Южного Судана от Судана взаимное кровопролитие там прекратилось. (Хотя во втором случае вражда началась уже внутри Южного Судана, также скроенного наспех).
Западное лидерство, вложение средств в культуру и экономику бедных стран, разведение враждующих народов и конфессий по разным государствам, установление в этих государствах жестких режимов (не обязательно демократических, а возможно даже – неоколониальных) способно существенно снизить уровень кровопролития там и, соответственно, поток беженцев оттуда.
Конечно, страны Запада могут и далее занимать пассивную позицию, вмешиваясь в африканские и ближневосточные дела лишь время от времени, чтобы прекратить геноцид или сбросить диктатора. Но, как показывает опыт последних десятилетий, от этого общее положение только ухудшается. Поэтому либо Европа и США принесут свои порядки в бедные страны, либо произойдет обратный процесс.
Иван Яковина
По материалам: НВ
Поделиться новостью
