828
Будапешт превратился в пристанище для тысяч бегущих от войны людей
— Мир
Беспрецедентный наплыв беженцев с Ближнего Востока превратил Венгрию в главный транзитный лагерь Европы и жестокое испытание для переселенцев на их дороге к счастью
Этим летом Будапешт превратился во временное пристанище для бегущих от войны людей. Десятки тысяч беженцев из Сирии, Афганистана, Ирака и других опустошенных боевыми действиями стран ютятся в переполненных временных лагерях на территории Венгрии. Один из таких палаточных городков находится возле будапештского вокзала Келети, там многочисленные беженцы ожидают, когда смогут ехать дальше на запад.
“Мы покинули дом месяц назад, все время в пути,— рассказывает 29‑летний сириец Эсмир Мокхаиши, который отправился в рискованное путешествие вместе с четырьмя друзьями.— Сначала мы переправились из Сирии в Турцию, потом морем в Грецию, оттуда в Македонию, из Македонии в Сербию, а из Сербии уже в Венгрию”.
Такой же маршрут выбирают большинство мигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки — затем они следуют в благополучные Австрию или Германию. В этом году Европа столкнулась с небывалым потоком беженцев: число только тех, кто подал официальное прошение о предоставлении убежища в ЕС, на конец июля составило 438 тыс. человек, в то время как за весь прошлый год было подано около 570 тыс. таких заявлений.
Весь этот поток идет через территорию Венгрии, и этот факт вызывает крайне негативную реакцию у ее правительства, которое даже построило 175‑километровый заградительный барьер с колючей проволокой вдоль границы с Сербией. Однако это не помогло: доведенные до отчаяния люди нашли способы проникнуть на венгерскую территорию с тем, чтобы двигаться дальше.
Официальный Будапешт находит множество способов борьбы с мигрантами: так, на территории Венгрии было перекрыто железнодорожное сообщение в западном направлении, что привело к массовым демонстрациям беженцев и возмущению международного сообщества.
Наибольший резонанс вызвал случай, когда с поезда, следовавшего из Будапешта в Вену, на венгерской станции Бичке правоохранители сняли всех беженцев и отравили в лагерь временного пребывания. Они руководствовались тем, что путешественники не оформили прошения о предоставлении убежища в ЕС.
Когда кризис начал переходить в самую острую фазу, Германия, а затем и другие страны ЕС приняли решение без лишних формальностей пропустить беженцев через свои границы. Всего за двое суток 5 и 6 сентября Германия приняла из Венгрии около 20 тыс. человек. В эти же дни немецкие власти обнародовали свое решение о выделении € 6 млрд на нужды переселенцев.
Несмотря на все тяготы, с которыми приходится сталкиваться, Мокхаиши с друзьями признаются, что о своем решении покинуть родину не жалеют. Они вспоминают, как им помогали незнакомые люди в Белграде, приглашали к себе домой поесть, принять душ и отдохнуть. А вот неделя в лагере на вокзале Келети показалась им самой мучительной — изматывало прежде всего ощущение неизвестности.
“Это абсурд, когда у тебя есть билет, но ты не можешь сесть на поезд,— говорит Мокхаиши.— Я всего лишь хочу наконец‑то попасть в Германию, устроиться на работу водителем и забрать из Сирии жену и ребенка”.
Миграционный поток, который сегодня идет через Венгрию, несмотря на усилия ее властей, в ближайшее время не оскудеет, убеждены аналитики: к концу года количество следующих по этому пути мигрантов может перевалить за 1 млн. Ожидается, что в этом году только в Германию прибудут около 800 тыс. беженцев, которых с родных мест гонят не только местные конфликты и невысокий уровень жизни, но и одна из главных угроз человечества последнего времени — жестокая и беспощадная армия Исламского государства (ИГ).
Нацизм по‑венгерски
Решения венгерских властей переполнили чашу терпения обитателей палаточного городка на вокзале Келети, и 4 сентября первая двухтысячная колонна пешком отправилась из Будапешта на запад. В колонне пошли Мокхаиши и четверо его друзей.
Отношение официального Будапешта к мигрантам вызывает осуждение во многих странах ЕС. Так, за строительство стены с колючей проволокой пресса назвала премьера Виктора Орбана нацистом. Возмущение вызвало также его заявление о том, что беженцы — это исключительно проблема Германии.
В свою очередь Антал Роган, глава парламентской фракции правящей консервативной партии Fidesz, инициировал ужесточение миграционных законов, в частности увеличил тюремные сроки за нелегальное пересечение границы, а также за пособничество этому. “Эти меры необходимы, поскольку с начала этого года в Венгрию зашло 130 тыс. нелегальных мигрантов”,— заявил Роган журналистам.
Отличился и мэр Будапешта Иштван Тарлош, который в интервью местным СМИ высказался против строительства стационарного центра размещения беженцев и пообещал, что не допустит, чтобы город стал “отстойником для мигрантов”. “Неидентифицированным массам нельзя разрешать проникать в нашу страну нелегальным способом и накапливаться в Будапеште”,— эту скандальную цитату мэра растиражировала европейская пресса.
Решения властей подогревают ксенофобские настроения среди местного населения. По результатам социологического опроса, проведенного летом венгерским исследовательским институтом Tarki, больше трети опрошенных признаются, что не любят иностранцев. 39 % респондентов настаивают на том, чтобы Венгрия запретила въезд любым переселенцам с Востока или Азии, 56 % приняли бы их, если бы те предоставили убедительные причины для въезда, и лишь 5 % пустили бы беженцев безоговорочно.
Иммиграционный юрист Элемер Касо считает, что власть намеренно очерняет беженцев в глазах венгров и раздувает ксенофобские настроения. “Людям каждый день рассказывают, что они [беженцы] приехали забрать у нас изо рта кусок хлеба, что мы их обязаны содержать,— говорит Касо.— Когда венгры говорят “сирийские беженцы, идите домой”, многие даже не подозревают, что у этих людей больше нет дома”.
У венгров исторически сложилось предвзятое отношение к иностранцам, рассуждает социолог и общественный активист Марк Кекеши, и любой ощутимый приток беженцев его только обостряет. “В конце 80‑х у нас была волна беженцев из Румынии, которые спасались от режима Чаушеску, в 90‑х люди из стран бывшей Югославии бежали к нам от войны,— говорит Кекеши.— Несмотря на то, что эти люди культурно и ментально близки венграм, их приход совпадал с пиками роста ксенофобии. Что уж говорить о сирийцах”.
Нынешний всплеск ксенофобии подогревается венгерскими СМИ, значительную часть которых контролирует кабинет Орбана. По мнению Кекеши, они создают извращенную картину и необъективно освещают миграционный кризис. К тому же власть их использует фактически в качестве козла отпущения. “На беженцев можно валить все — бедность в стране, криминалитет, все что угодно,— говорит Кекеши.— Так Орбан зарабатывает себе очки среди избирателей и строит имидж защитника интересов всех венгров, блюстителя культуры и чистоты нации”.
Однако не все жители страны разделяют позицию властей. Они приносят беженцам еду, одежду и игрушки для детей. Грозные на вид полицейские, которые охраняют вход на Келети, случается, угощают детей конфетами. А в день, когда первая группа беженцев пешком покинула Будапешт, местные жители буквально на каждом километре встречали их с водой, бутербродами и фруктами.
“Нам все врут по телевизору! Это нормальные люди, такие же, как мы, только им нужна помощь”,— говорит житель Венгрии, работающий водителем, который своими глазами видел ту пешую колонну.
Сирийское счастье
Начавшийся в 2011 году в Сирии конфликт между режимом президента Башара аль-Асада и оппозиционными группами перерос в полномасштабную войну. На протяжении последующих двух лет антиправительственные вооруженные группы с переменным успехом отвоевывали подконтрольные Асаду территории. По данным ООН, летом 2013 года количество жертв военных действий превысило 90 тыс. человек, но худшее было впереди.
Сирия, обескровленная длительным конфликтом, стала легкой добычей для набирающих обороты джихадистских группировок, в особенности наступающего Исламского государства. Ему понадобилось не так много времени, чтобы взять под контроль значительную территорию на северо-востоке Сирии, а также часть соседнего Ирака. Приход боевиков ИГ стал новой кровавой страницей в истории современной Сирии. На их счету — массовые убийства мирных жителей, казни журналистов, пытки, насилие и террор.
“У нас уже пятый год война, дерьмо полное,— говорит 23‑летний студент-экономист из Дамаска Кутайба Алчалак.— Людей убивают армия Асада, повстанцы, боевики Исламского государства”.
Поэтому перед сирийскими мужчинами призывного возраста теперь стоит дилемма — либо присоединиться к одной из воюющих сторон, либо бежать из страны. Последний вариант выбирают многие: по данным ООН, с начала конфликта Сирию покинули 4 млн человек, еще 7,6 млн стали внутренними переселенцами, погибли более 220 тыс.
Экономика страны, система образования и здравоохранения уже долгое время находятся в состоянии коллапса. Алчалак признается, что мечтает устроиться в другой стране. “Я хочу получить МВА в Германии, хочу остаться там работать”.
Он прекрасно понимает, что сделать это будет непросто, но вернуться в Дамаск он не сможет.
Впрочем, в Европе понимают, что Алчалак и его попутчики — далеко не последняя группа мигрантов из пылающей Сирии. Причем вместе с сирийцами в Европу бегут граждане Ирака, Афганистана и даже более стабильного Ирана.
20‑летняя Аша с двухлетним сыном по имени Овейш покинула родной Иран и пока обрела временное убежище в подземном переходе у вокзала Келети. Хотя в Иране и нет военных действий, Аша решила уехать, чтобы дать сыну возможность вырасти в свободном от религиозных догм мире.
“В Иране постоянно нарушаются права человека, к женщинам там ужасное отношение”,— говорит Аша на хорошем английском. Она едет не на пустое место: в Вене ее ждет муж, который уехал еще в прошлом году.
На Аше нет паранджи: она носит джинсы в обтяжку и майку с принтами. Она закончила школу, выучила два иностранных языка — английский и немецкий — и убеждена, что мир женщины не должен ограничиваться кухней.
“Я думаю, на Западе мое решение никого не удивит”,— уверена Аша.
Между тем страны Европы уже делят квоты — кто сколько беженцев примет у себя. Согласно предварительному плану президента Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера, наибольшее количество беженцев отправятся в Германию, Францию, Испанию и экономически сильные скандинавские страны. Территориально небольшие Кипр, Мальта и Эстония приютят по 200–300 человек. Квота Великобритании пока обсуждается, как и квоты восточноевропейских стран — Польши, Словакии и Хорватии, которые не очень‑то хотят возложить на свои плечи дополнительную социальную и материальную нагрузку.
Впрочем, не все бегущие от войны мигранты стремятся в Европу. Большая часть сирийских переселенцев нашла временное пристанище у своих соседей — Ливана, Турции, Египта и Иордании. В то время как богатые Объединенные Арабские Эмираты, Катар, Кувейт, Бахрейн и Саудовская Аравия, по данным международной правозащитной организации Amnesty International, не приняли ни одного беженца из Сирии. Технически это объяснить просто: ни одна из этих стран не подписала Конвенцию ООН 1951 года о статусе беженцев, и, соответственно, они не несут никаких обязательств.
Тем временем лидеры ЕС ожидают соответствующих шагов и от США. “Америка всегда была лидером в размещении беженцев, но 1.500 человек за четыре года — это просто незначительный взнос в решение этой проблемы”,— называет количество сирийцев, которых приняли Соединенные Штаты, бывший министр иностранных дел Великобритании Дэвид Милибэнд.
Вашингтон осознает масштабы катастрофы, но наученный горьким опытом продолжительной иракской кампании, не хочет активно вмешиваться в конфликт, говорит бывший американский конгрессмен на условиях анонимности. “Мы устали от Ближнего Востока, мы просто не знаем, что с ним делать,— признается политик.— Сложно определить, кому нужно помочь, а кого — застрелить”.
По данным конгрессмена, уже этой осенью США выделят значительную сумму в фонд помощи сирийским беженцам, а вот какие политические шаги сделает Америка, пока не решено.
Олеся Олешко
По материалам: НВ
Поделиться новостью
