О мнимости конца оффшорного периода — Finance.ua
0 800 307 555
0 800 307 555

О мнимости конца оффшорного периода

Казна и Политика
708
“Я всех хочу поздравить, оффшорная эра в Украине закончилась, и теперь все будут как на ладони”, – именно такими, полными пафоса словам премьер-министр Яценюк прокомментировал принятие закона “Об определении конечным выгодоприобретателем юридических лиц и публичных деятелей”. По мнению главы правительства, этот документ раз и навсегда решит проблемы с сокрытием капиталов в офшорных зонах и низконалоговых юрисдикциях. Закон вошел в антикоррупционный пакет Кабмина, стал предметом личной гордости для многих участников процесса. Изучив подробнее закон о конечных выгодоприобретателях, стало понятно, что именно он – “изюминка” антикоррупционного пирога, ведь обойти введенные им нормы можно даже не нарушая закона. А сам нормативный акт, написанный явно поспешно, создает столько правовых коллизий, что о реальной действенности его норм говорить не приходится. Невольно начинаешь сомневаться в том, что власть в принципе планировала решать вопрос деофшоризации. Да и сам посыл о том, что принятие одного нормативного акта сможет преодолеть возрастную структурную проблему мирового масштаба, – безосновательный и наивный, если бы только он не прозвучал в разгар предвыборной гонки. Так что же это: конец оффшорной эры или кульминация избирательной кампании?
Принятый закон – это не первая попытка борьбы с выводом капиталов в оффшорные зоны и, кстати, не самая лучшая. Поскольку многие законодатели, как никто другой, заинтересованы в процветании оффшорных схем, борьба с ними происходит вяло и неазартно. Еще летом прошлого года приняли закон о трансфертном ценообразовании. Именно его нормы, которые ограничивают продажи продукции компаниями своим же аффилиатам за бесценок в оффшоры, и могли бы стать эффективным средством в борьбе с уклонением от налогообложения и выведением капиталов. Могли бы, но с “маленьким” оговоркой – при условии надлежащей имплементации. Времени для подготовки отчетности об операциях со связанными структурами давалось крупному бизнесу до 1 мая т.г. Затем срок подачи этих отчетов перенесли на 1 октября, потому что якобы компании (за год!) не успели подготовить отчеты. А мимоходом – были существенно уменьшены штрафы за непредставление деклараций или нарушения в них. Сначала штраф составлял до 5% от объема операций (контролю подлежат все операции свыше 50 млн грн), то есть минимальная его сумма могла составлять ни много ни мало 2,5 млн грн – существенный удар по любому бизнесу. После майских изменений штраф снизили до 100 минимальных зарплат (125,5 тыс. грн). Если учесть, сколько большой и очень большой бизнес “экономит” на налогах, такие “масштабы” санкций имеют вид “мелочи”. И уж совсем смешной после ее уменьшения с 100 минимальных заработных плат до 10 становится сумма штрафа за непредоставление документации по отдельным операциям. В итоге закон, принятый более года назад, до сих пор не работает. Более того, к нему продолжают вносить изменения сомнительного содержания. Адресованные руководству ГФСУ вопрос DT.UA по этому поводу остаются без ответа, несмотря на неоднократные напоминания о давно истекшие сроки давности получения ответов. Все это как нельзя лучше иллюстрирует нежелание чиновников всерьез браться за деофшоризацию. А “помпезное” принятие этой неделе закона о выгодоприобретателях только подкрепляет это убеждение. Вместо того, чтобы довести до ума и дать зеленый свет норме, которая действительно могла бы принести пользу, правительство решило принять документ вполне неэффективеный, но более понятный обывателю. Что логично, ведь до выборов всего ничего!
Доверяй, не проверяй
Закон вносит изменения в целый ряд нормативных документов и призван, по мнению его инициаторов, установить механизм определения физлица-конечного собственника предприятия, а также обеспечить свободный доступ к Государственному реестру прав на недвижимое имущество. Указывать бенефициара необходимо будет при регистрации, изменения собственности юрлица, а также при открытии счетов в банках. Норма для цивилизованных стран далеко не революционная. Понятие “конечного бенефициара” распространено в международной практике контроля за отмыванием доходов, полученных преступным путем. Распространение, и вовсе не ключевое. Необходимость для юридических лиц показывать свою структуру собственности и конечного владельца абсолютно никак не отразится на деятельности компаний, которые все же хотят скрыть своих реальных владельцев.
На самом деле нет механизмов, которые запрещают реальном владельцу заключить договор с владельцем номинальным и уполномочить последнего “официально представлять” компанию. Чаще всего для этого заключается трастовая сделка – документ пока еще далек от украинского права. “На практике получается следующее: доверенное лицо компании подает регистратору необходимый пакет документов, в том числе выписку из реестра или сертификаты, подтверждающие владельца компании. Обычно акционерами оффшорных компаний являются физические лица-нерезиденты Украины. Ни доверенное лицо, за плату осуществляет регистрационные действия ни регистратор, ни любой другой орган, не смогут доказать, что эти лица не являются конечными выгодоприобретателями. При этом требования закона выполнены, и все необходимые документы поданы”, – “опускает на землю” доверчивых оптимистов, которые поверили в премьерские заявления о победе над офшоризацией, Ольга Лазарева, директор юридической компании “Софоклеус и Партнеры Консалтинг”.
Более того, даже при очень большом желании выяснить, кто же на самом деле является выгодоприобретателем, очень сложно. Доступ к сделкам между номинальным и реальным владельцем, зарегистрированным в странах-оффшорах, очень ограничен. “В юрисдикциях, которые по традиции используются как места реального владения (те, что мы называем” оффшоры “), существуют достаточно жесткие правила раскрытия информации о реальном владельце. Например, Острова Кука вообще не раскрывают никакой информации. Таким образом, при наличии соответствующей квалификации можно достаточно надежно защитить данные о реальном владельце, – пояснил DT.UA Сергей Игнатовский, партнер Юридической группы LCF. – По сути, закон возлагается на добропорядочность тех, кто должен задекларировать свое владение и это также верно, поскольку общий принцип подчинения всех законов должен действовать . Но, учитывая современный уровень развития международного корпоративного права и разнообразие инструментов, которые им предлагаются, есть множество возможностей избежать обязанности, установленной законом”.
Косо, криво – лишь бы живо
И даже если предположить, что все владельцы компаний, долго не мудрствуя, решат показать себя миру, сам по себе закон, обязывающий их это сделать, вызывает много вопросов. Начать хотя бы с того, что он вносит изменения в ЗУ “О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма”, который будет отменен после вступления в силу аналогичного по названию, но другого по сути закона(№5067 ), принятого тоже 14 октября. То изменения внесли в закон, которому считанные дни остались, то к тому, который и принять толком не успели. С юридической точки зрения – это совсем некорректно и не соответствует элементарным нормативным требованиям. А с точки зрения логики – лишний раз доказывает и отсутствие согласованности в действиях законодателей, и вполне небрежное отношение к написанию документов государственного значения.
Аналогичная проблема и с понятием “конечный выгодоприобретатель”, его также предлагают трактовать как в “старом” ЗУ “О предотвращении и противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, или финансирования терроризма”. Более того, в связи с этим вносятся изменения в Хозяйственный кодекс Украины и Закон Украины “О государственной регистрации юридических лиц и физических лиц-предпринимателей”. В свою очередь, в новопринятом законе (№5067) употребляется другой термин – “конечный бенефициарный владелец (контроллер)”. Получается, что нормы двух, в тот же день принятых документов, не согласуются между собой, делая эти законы недееспособными еще до вступления в силу и внося нелепые изменения в уже действующие нормативные акты. По мнению экспертов Главного юридического управления ВРУ, такая несогласованность базового понятия не позволит четко определить круг лиц, на которых распространяется действие норм принятых законов, что приведет к коллизии и неполноте правового регулирования, поскольку текст закона не содержит других достаточных и завершенных правовых механизмов реализации его положений. О чем юристы и написали в своем заключении о законе, проект которого, к слову, они увидели только утром 14 октября. Вполне естественно, что времени для исправления этих несовершенств у парламентариев уже не было, ведь провозгласить “конец оффшорной эры” непременно нужно было до 26 октября (т.е. даты проведения выборов).
Вызывают сомнение и критерии, по которым авторы закона предлагают определять конечных выгодоприобретателей. В чем, например, можно измерить “решающее влияние на управление”, что такое “значительная доля” и кто определит ее “значимость”, что имеется в виду под “соглашениями, которые предоставляют возможность определять условия хозяйственной деятельности”? К сожалению, такие неоднозначные и размытые формулировки в результате приведут или к злоупотреблениям, или до полной недееспособности норм закона.
“Создается впечатление, что положение о конечных выгодоприобретателях формулировались поспешно. Поэтому, наверное, будут попытки использовать нечеткость формулировок для уклонения от выполнения требований, – считает Артур Нонко, управляющий партнер ЮФ “Центр правового консалтинга”. – Вряд ли предложенный механизм будет достаточно эффективен, если системно не будут внедрены также другие меры, в частности, введение обязательного декларирования всеми плательщиками НДФЛ имущества и средств, которыми они владеют. Ведь для эффективного действия механизма необходима отправная точка, у государства должны быть официальные данные об имущественном состояния физического лица-конечного бенефициара, его доходов и источников этих доходов. Только в этом случае, сравнивая данные, можно эффективно выявлять случаи уклонения от налогообложения и получения средств преступным путем».
Теоретически одной из таких отправных точек должно стать открытие Государственного реестра прав на недвижимое имущество, которое указано в законе. Но сейчас реестр практически пустой – там значатся только те объекты, которые отчуждались в последние несколько лет, и новостройки. Т.е. как такое его открытия без внедрения обязательной регистрации имущественных прав никакой ощутимой пользы не принесет, а вот навредить – может. В нынешних условиях его открытость может привести к появлению новых мошеннических схем. Например, получив информацию о том, что права на определенный объект недвижимости не зарегистрированы в реестре, третьи лица теоретически смогут на основании ложных документов зарегистрировать в нем права на объект и продать его без ведома реального владельца. А если нет – то кто “даст руку на отсечение”, гарантируя невозможность таких злоупотреблений?
Поэтому от принятого закона реально выигрывают только мошенники, юристы, специализирующиеся на международном частном праве, и политические партии, которые уже повесили на свои кителе медали “За борьбу с оффшорами”. А принятый закон займет место среди многих других, правильных, нужных, но вполне непригодных на практике нормативных актов. На сегодня, например, законодательство обязывает банки идентифицировать фактических выгодоприобретателей по финансовым операциям. На практике эта норма не выполняется из-за сложной, непродуманной процедуры. Многие требования по осуществлению банками первичного финансового мониторинга до сих пор являются исключительно декларативными и невыполнимыми на практике. Вполне вероятно, новый закон постигнет та же участь.
“Реальный эффект деофшоризации обеспечивает лишь комплексная система мер и правил, которой, к тому же неукоснительно соблюдают все субъекты – как государство, так и бизнес. Например, реальные гарантии прав инвесторов, прозрачная и либеральная система налогообложения, предсказуема и справедливая судебная система, гибкая и современная модель корпоративного законодательства, минимальный уровень коррупции являются эффективными предохранителями оттока капитала, стимулами платить налоги и иметь место реального владения бизнесом именно в Украине “, – резюмирует Сергей Игнатовский.
Поскольку надлежащей комплексностью и системностью в предложенных мероприятиях пока и не идет (более того, внедрение потенциально эффективных механизмов, например, предусмотренных вышеупомянутым законом о трансфертном ценообразовании, спускается на тормозах), получается, что обществу под флагом предвыборной борьбы с коррупцией пытаются подсунуть очередной “фейк”. Конечно, можно сколько угодно говорить о том, что закон может стать отправной точкой, начала и дала возможность хоть на йоту приблизиться к информации о конечных бенефициарах, а предложенную правительством систему всегда можно доработать и усовершенствовать рядом поправок. Но в данном конкретном случае этих поправок должно быть множество и начать надо хотя бы с введения в отечественном праве понятий “трастовая собственность” и “номинальный сервис”. Но это – скучная рутина, грозит затянуться на годы … Где уж ей соревноваться в привлекательности для топ-политиков с упражнениями в предвыборной патетике?
Юлия Самаева
По материалам:
Дзеркало Тижня
Если Вы заметили ошибку, выделите необходимый текст и нажмите Ctrl+Enter , чтобы сообщить нам об этом.

Поделиться новостью

Подпишитесь на нас