1077
Эксперт: санкции ЕС будут означать начало политики, рассчитанной на годы
— Казна и Политика
Масштабная эскалация насилия в Украине может заставить Европейский Союз все же применить санкции против ответственных за применение силы против протестующих в Украине. Однако стоит ли ожидать быстрого положительного эффекта от такого шага? Аналитик варшавского бюро экспертной организации Европейский совет по международным отношениям Константи Геберт исследовал эффективность применения Евросоюзом санкций против различных стран за последние 20 лет. В беседе с DW эксперт объяснил, от чего зависит результативность такой политики.
Deutsche Welle: Господин Геберт, в чем преимущества и недостатки политики применения санкций?
Константи Геберт: Эксперты спорят по поводу того, насколько санкции эффективны. Относительно их эффективности не возникает сомнений только тогда, когда они являются чрезвычайно массивными и долговечными. С уверенностью можно сказать, что санкции, наложенные на Иран, являются одними из самых эффективных. Однако это единственный случай столь сконцентрированных, долгосрочных и долговременных санкций.
Во всех других случаях есть сомнения относительно того, достигли ли санкции своих целей. То есть они не действуют в интересах режима, против которого должны быть направлены, или достаточно тяжелыми, чтобы заставить его пойти на уступки. И в конце концов, вред, которой они наносят режиму, является определенно больше, чем вред, которой они наносят гражданам страны.
Я пытался исследовать это в своем отчете и пришел к выводу, что мы не знаем подробно, являются ли санкции эффективными. В целом они напоминают стрельбу в темноте. То есть если стрелять в темноте в сторону противника достаточно долго и достаточно часто, то в конце концов можно во что-то попасть. Но попадешь ли туда, куда хотел, какие нанес повреждения, и влияет ли это на противника, мы просто не знаем.
От чего, по Вашему мнению, зависит успех применения санкций?
Успех санкций принципиально зависит от трех факторов. Прежде всего от того, насколько четко очерчены их цели. Если целью санкций является то, чтобы режим прекратил антидемократические практики и нарушения закона, а режим базируется на том, что применяет антидемократические практики и нарушает закон, то заранее можно сказать, что санкции не достигнут своей цели, потому что режим не совершит самоубийства, чтобы сделать нам приятно.
Зато если целью санкции являются конкретное изменение поведения, которое можно измерить, например, прекращением арестов людей за участие в мирных манифестациях, это достижимо. Если санкции будут достаточно ощутимыми, режим определит, что ему выгоднее, отказаться от арестов или нести убытки, которые ему наносят санкции. При наличии достаточно ощутимых санкций, такие цели являются достижимыми. Однако для того, чтобы санкции были ощутимыми, они должны быть очень тщательно адресованными.
Наиболее успешными являются такие санкции, которые угрожают лично представителям режима, их интересам, а также их свободе передвижения. Очень эффективной формой санкций является запрет на выдачу виз для въезда в ЕС. Другим эффективным примером санкций является интенсивный контроль инвестиций, которые на территории ЕС могли иметь представители режима: налоговые инспекции, исследования отмывания грязных денег.
Подобные санкции довольно сильно осложняют жизнь и зарабатывание денег, что для представителей режима часто является очень важным. В конце концов – и это очень весомо – санкции нужно систематически и многократно объяснять обществу страны, против которой они введены. Также важно, что они должны применяться с согласия оппозиционных сил.
Санкции всегда неэффективны, если у режима есть альтернативы. То, что Путин решил все-таки дать Украине кредит, который был приостановлен, приводит к тому, что возможные финансовые санкции со стороны ЕС будут несравнимо слабее, чем были бы еще неделю назад – из-за того, что режим Януковича имеет альтернативы.
Представители украинской оппозиции не один раз призывали ЕС применить санкции против украинской власти – то есть согласие оппозиции есть…
Тогда ЕС должен принять политическое решение. Так как применение санкций на самом деле означает признание того, что мы потерпели поражение, что мы потеряли возможность убедить режим Януковича в том, чтобы он все-таки выбрал европейский путь развития, и хотим его за это наказать. Это означает драматическое ограничения того, что ЕС мог бы делать в Украине, ведь режим явно не останется в долгу. Прежде всего это означает потерю шанса на отмену виз для украинских граждан. Ведь это требует сотрудничества с Киевом, а Киев в этой ситуации, очевидно, на такое сотрудничество не пойдет.
Я опасаюсь, что если мы примем решение относительно санкций (в отношении Украины. – Ред.), то говорим о политике, рассчитанную на годы. Быстро здесь мало что изменится.
Активисты в Украине имеют очень большие ожидания относительно санкций со стороны ЕС. Отсутствие их применение приводит к акциям протеста перед посольствами стран – членов ЕС и к большому разочарованию в политике Евросоюза. Понимают ли это в ЕС?
Думаю, что понимают. Я понимаю прекрасно, потому что помню из нашего польского опыта, что санкции, наложенные на режим Ярузельского после переворота (введение военного положения в Польше в 1981 году. – Ред.) мы воспринимали как нашу победу. Символическое измерение санкций – что заграница с нами – морально очень важно. Однако эффект от этого проходит. И через некоторое время, несмотря на это, если будут экономические трудности, а они будут, власть может использовать факт наложения санкций, чтобы интерпретировать все это против “того плохого Запада”.
Поэтому вопрос не в том, что европейцы не хотят слышать того, что им говорят украинцы. А в том, что Европа понимает эти эмоции сейчас, однако решение о санкциях – это решение о длительной политике, негативные последствия которой нужно учитывать.
Может ли санкции против украинских чиновников ввести только Польша? Как польские политики оценивают такую возможность?
Нет, одна только Польша с уверенностью не вводила бы санкций. Более того, Польша имеет очень скептический взгляд на санкции. По разным причинам Польша была главным последователем в ЕС политики соблазнения Януковича, перетягивания его все же на европейскую сторону. Эта политика потерпела впечатляющее фиаско.
Зато Польша не желает вводить санкции по той простой причине, что она не хочет, чтобы польско-украинская граница после белорусской превратилась в очередной рубеж конфронтации ЕС с восточными соседями. Для Польши это значительные экономические и политические потери.
Польша не готова осуществлять самостоятельную политику в отношении Украины – без координации с европейскими партнерами. Для этого Туск (Дональд Туск – премьер-министр Польши. – Ред.) путешествовал по европейским столицам, чтобы проконсультироваться, какой должна быть дальнейшая политика в отношении Киева.
Инна Завгородняя
По материалам: Deutsche Welle
Поделиться новостью
