677
Американские банки: пора использовать японский финансовый кризис в своих интересах
— Валюта
В Японии подошел к концу очередной финансовый год, и надо сказать, что для японской банковской системы завершается он на редкость неприятно. Экономика который год подряд пребывает в состоянии жестокой депрессии, проблема невозвращенных кредитов, давно ставшая хронической, теперь грозит новым обострением, а война в Ираке опустила курсы акций японских компаний до минимального уровня за последние 20 лет, что обойдется финансовым институтам дополнительными убытками, когда придет пора подсчитывать рыночную стоимость их активов по состоянию на 31 марта. Конечно, банки, которым реально "светит" национализация, не сидят, сложа руки. За первый квартал 2003 года пять крупнейших финансовых групп страны – Mizuho, SMFG, MTFG, UFJ и Resona – сумели разместить среди национальных и иностранных инвесторов ценные бумаги общей стоимостью в 2 трлн. иен (около $17 млрд.), нарастив на эту сумму свой капитал и несколько усилив свои позиции. Тем не менее, мало кто сомневается, что кризис в японской банковской системе достиг предела. В ближайшие месяцы должно решиться, примет он открытую форму, ведущую к банкротствам финансовых институтов, или банки все-таки решатся на широкомасштабные реформы. Американские инвестиционные банки считают, что события развернутся по второму варианту и готовятся обратить изменения на японском финансовом рынке в свою пользу.
Время стервятников
Одна из распространенных инвестиционных стратегий заключается в том, что средства вкладываются не во время подъема, а на самом пике спада, когда цены доходят до минимума. Если инвестор угадали компания, которой он доверил свои деньги, благополучно проходит через эту критическую точку, он затем может рассчитывать на получение сверхприбыли в фазе роста.
В Японии на подъем в обозримом будущем вряд ли стоит надеяться, тем не менее, некоторые американские инвестиционные банки явно пришли к выводу, что дела в японском финансовом секторе идут уже настолько плохо, что просто не в состоянии ухудшиться. По крайней мере, так можно понять решение банка Goldman Sachs вложить 150 млрд. иен ($1.28 млрд.) в приобретение привилегированных акций второй по величине банковской группы Японии Sumitomo Mitsui Financial Group (SMFG), а также аналогичную сделку банка Merrill Lynch, предоставившего другому японскому банку UFJ 120 млрд. иен ($1.02 млрд.) в качестве вклада в совместную компанию по управлению проблемными активами. Кроме того, международные инвесторы весьма активно участвовали в размещении обычных акций банковской группы Mitsubishi Tokyo Financial Group (MTFG) на общую сумму в 353 млрд. иен ($3 млрд.).
Как отмечают западные эксперты, одной из основных причин такой экспансии американских банков в испытывающем тяжелейший кризис японском банковском секторе было откровенно бедственное положение японских институтов, вынуждавшее их соглашаться на любые условия ради привлечения столь им необходимого капитала. Так, например, условия, на которых Goldman Sachs предоставил 150 млрд. иен банку SMFG, заставляют вспомнить о том, что в японских политических кругах иностранных банкиров иногда называют "стервятниками" (vulture investors), и согласиться с правильностью данной оценки (по крайней мере, в этом конкретном случае).
Для начала американцы потребовали – и получили – по приобретенным ими акциям гарантированные 4.5%-ные дивиденды, что, по японским меркам, скандально много (для сравнения: доходность государственных облигаций составляет менее 1% годовых, а японский банк Mizuho, также пытавшийся, хотя и безуспешно, разместить свои привилегированные акции на сумму в те же 150 млрд. иен на международном рынке, готов был предложить по ним лишь 0.25-0.75% годового дохода).
Сделка Goldman Sachs и SMFG была обставлена и рядом дополнительных условий, выгодных для американского банка. Так, например, если Goldman Sachs когда-либо решит конвертировать свои привилегированные акции в обычные (а это, между прочим, 7% от акционерного капитала SMFG), японский партнер компенсирует ему 67% потерь, которые могут возникнуть, если курс его акций к тому времени снизится по сравнению с датой подписания контракта. В то же время, если акции японского банка подорожают, весь выигрыш пойдет Goldman Sachs. Добавив к этому еще и гарантии SMFG общим объемом в $2.125 млрд. по займам, выдаваемым его американским партнером, преимущественное право Goldman Sachs на получение контрактов на проведение инвестиционных операций (буде такие понадобятся SMFG), а также расширенные возможности американского банка в приобретении каких-либо активов, если их будут продавать сам SMFB или его заемщики, увидим, что американцы, заключая это соглашение, отнюдь себя не обидели. Как грубо, но верно заметил в интервью Financial Times руководитель одного крупного инвестиционного банка, "более сильно поиметь японский банк было бы невозможно".
Впрочем, руководство SMFG пошло даже на такие условия. Взамен японский банк получил средства, повысившие показатель достаточности собственного капитала на 0.43%, а также помощь со стороны Goldman Sachs при выполнении некоторых финансовых операций (например, открытие кредитных линий заемщикам инвестиционного класса). По сравнению с тем, что получил американский институт, это более, чем скромно, однако выбора у SMFG, похоже, не было.
Положению ведущих японских банков сейчас не позавидуешь. Годы экономической депрессии, необходимость постоянного покрытия многомиллионных потерь от невозврата кредитов и падение курсов акций промышленных компаний, крупные пакеты которых находятся в собственности финансовых институтов страны, привели к эрозии их капитальной базы. Показатель достаточности собственного капитала (отношение капитала к активам) пяти крупнейших банковских групп страны составлял в конце марта 9-10.5% (при минимальной норме 8%), однако после завершения финансового года 31 марта он, очевидно, изменился к худшему, причем, сильно.
Во-первых, проверка кредитных портфелей японских банков, проведенная специалистами национального органа банковского надзора Financial Services Agency (FSA), должна была выявить большие объемы проблемных активов, чем те, о которых ранее отчитывались сами финансовые институты. Это объясняется, кстати, отнюдь не махинациями с отчетностью, а принятыми в японских банках либеральными нормативами в части оценки качества кредитов. В то же время, FSA пообещала подсчитать все по куда более жестким международным нормам.
Во-вторых, постоянной проблемой японских банков стали принадлежащие им акции, накопленные в 60-80-х годах, когда финансовые институты были тесно связаны с промышленными и торговыми компаниями и часто предоставляли им финансирование в обмен на акции. С 2001 года банкам приходится учитывать эти активы не по балансовой (на момент приобретения), а по текущей рыночной стоимости, что означает в случае спада на фондовом рынке наличие больших нереализованных убытков. Война в Ираке и ухудшение экономической ситуации в стране в первые месяцы 2003 года опустили курсы акций японских компаний до самого низкого уровня за последние 20 лет. В ходе торгов 11-12 марта индекс токийской биржи Nikkei-225 был ниже 8000 пунктов, чего не случалось с 1983 года.
Между тем, по оценкам Джейсона Роджерса, аналитика Barclays Capital, падение Nikkei до 7500 пунктов означает, что убытки японских финансовых институтов достигнут 6.5 трлн. иен, а показатель достаточности собственного капитала станет ниже международного норматива в 8% даже с учетом недавних вливаний. Правда, в последние дни перед концом года падение курсов акций удалось остановить, а затем (в том числе и искусственными, административными методами) поднять индекс Nikkei до около 8500 пунктов, но проблема нехватки капитала в японских банках от этого не утрачивает своей актуальности.
Отсрочка перед неизбежным
Меры, предпринятые крупнейшими японскими финансовыми группами по привлечению дополнительного капитала в начале 2003 года, достаточно четко показали, в каком состоянии находится каждый из них. Так, например, Mitsubishi Tokyo выглядит явно получше своих конкурентов. В отличие от остальных он привлек $3 млрд., разместив на рынке не привилегированные, а обычные акции, не гарантируя их новым владельцам никаких дополнительных доходов, за исключением дивидендов и роста курсовой стоимости. Благодаря этому MTFG может чувствовать себя более свободно и, в частности, расширить объем кредитных операций, приносящих банкам страны большую часть прибыли. Тем не менее, назвать MTFG благополучным весьма сложно. По состоянию на 1 октября 2002 года объем невозвращенных кредитов достигал у него 3.675 трлн. иен ($31.1 млрд.), что составляло 7.5% его кредитного портфеля, а снижение биржевого индекса Nikkei до 8500 пунктов приносило ему 723 млрд. иен убытков.
Впрочем, дела у других выглядят еще хуже. Особенно это относится к Mizuho, все еще остающегося крупнейшим банком мира по объему активов. В феврале-марте 2002 года Mizuho удалось все-таки разместить привилегированные акции на 1.1 трлн. иен ($9.4 млрд.), совершив самую крупную эмиссию в истории Японии, однако, при этом, иностранные инвесторы полностью проигнорировали его предложение о покупке данных ценных бумаг на 150 млрд. иен.
Причина этого не только в том, что Mizuho "пожадничал", отказавшись предоставить инвесторам хотя бы наполовину менее благоприятные условия, чем SMFG – банку Goldman Sachs, но и в исчерпании ресурсов рынка после размещения акций Mitsubishi Tokyo. Финансовое положение Mizuho, плохо управляемого и до сих пор не завершившего интеграцию после его создания в результате объединения в 2001 году, выглядит самым тяжелым среди всей первой пятерки японских банковских групп. При этом, банк продолжает свою порочную политику по подпитке финансами полумертвых "компаний-зомби", которые, возможно, и способны выплачивать проценты по своим займам благодаря минимальной кредитной ставке, но вряд ли когда-либо смогут отдать хоть иену из основного долга. Так, например, только за вторую декаду марта Mizuho объявил, что прощает долги на общую сумму свыше 150 млрд. иен двум таким фирмам – строительной компании Hazama и торговой Tomen.
А еще через несколько дней стало известно, что 150 млрд. иен из собранных с таким трудом 1.1 трлн. иен Mizuho направил на покупку привилегированных акций своей дочерней компании потребительского кредитования Orient, терпящей огромные убытки от роста безработицы в стране и массовых банкротств. В мае 2002 года Mizuho уже пришлось делать инъекцию капитала в Orient на сумму в 200 млрд. иен, и некоторые западные специалисты поговаривают, что ему было бы выгоднее позволить компании обанкротиться.
Однако теперь может обанкротиться и сам Mizuho. По крайней мере, американские и европейские эксперты считают его национализацию весьма вероятной. Их пессимизм еще более усилился после того, как банк провел собственную эмиссию привилегированных акций, так как способ поиска инвесторов, готовых приобрести эти ценные бумаги, был в высшей степени сомнительным. Mizuho, кредитуя 60% компаний, акции которых представлены на токийской бирже, просто провел разверстку среди заемщиков и буквально навязал свои бумаги почти 3.5 тыс. из них (от крупных страховых компаний – до промышленных гигантов Nippon Steel и Hitachi). При этом, как сообщали корреспонденты Financial Times, в некоторых случаях банк оказывал прямое давление на партнеров, требуя от них подписаться на пару миллиардов иен, а иногда сам же выдавал кредиты на такие покупки. Все это, бесспорно, лишь усиливает риск массового дефолта в японской банковской системе.
Немногим лучше ситуация и в SMFG. Этот банк сумел привлечь на внутреннем и международном рынках около 490 млрд. иен ($4.15 млрд.), включая 150 млрд. иен – от Goldman Sachs. Однако еще в прошлом году банк (с подачи правительства, как утверждают западные наблюдатели) ввязался в совершенно не нужный ему конфликт вокруг банка Aozora.
Специализирующаяся на электронном бизнесе инвестиционная компания Softbank, в 2000 году возглавившая международный консорциум инвесторов, купивший этот финансовый институт, который обанкротился и был национализирован двумя годами ранее, в конце 2002-го решила продать 49% принадлежащих ей акций, чтобы поправить свои сильно пошатнувшиеся дела. Вначале интерес к их приобретению проявил американский инвестиционный фонд Cerberus, изначально входивший в состав консорциума и уже владевший 12% акций Aozora. При этом, руководство американского фонда успело заручиться поддержкой остальных участников консорциума – страховой компании Tokyo Marine & Fire и финансовой компании Orix.
Однако перспектива передачи Aozora под иностранный контроль была встречена в штыки консервативными политиками и финансистами, так что появление национального инвестора в лице SMFG было встречено ими со вздохом облегчения. Но для самого Sumitomo Mitsui приобретение Aozora имеет смысл только при покупке по относительно дешевой цене, благодаря чему он повышает показатель достаточности собственного капитала (иных вариантов выигрыша от этой сделки как иностранные, так и японские аналитики не нашли). В то же время, Softbank хочет продать свои акции подороже, а отрицательное отношение к SMFG со стороны Cerberus и остальных участников консорциума заставляет Sumitomo Mitsui скупать все 100% акций целиком. В начале марта SMFG предложил 102 млрд. иен ($865 млн.) за 49% акций Aozora, но Softbank потребовала, как минимум, 110 млрд. иен ($935 млн.).
Судя по всему, американцы отказались от борьбы, осознав, что получение разрешения на приобретение контрольного пакета акций в японских регулятивных органах окажется для них непосильной задачей. Но они, скорее всего, заставят SMFG выкупить Aozora целиком. Если Sumitomo Mitsui согласится на условия Softbank, приобретение обойдется ему в 222 млрд. иен, что сведет его выгоду до минимума.
При всем при том, следует иметь в виду, что даже успешно проведенное наращивание капитальной базы в начале 2003 года ни в коем случае не означает, что SMFG, равно как и остальные ведущие японские банки, избавился от опасности национализации. В начале апреля, когда будут подбиты итоги финансового года, ситуация на рынке может претерпеть качественные изменения, которые, наверняка, дадут лишний козырь в руки американских инвестиционных банков, готовящихся к экспансии в Японию.
Ставка на реформы
Время отсрочки, дававшей японским банкам шанс избежать радикального реформирования, уже истекло. Похоже, рубеж старого и нового финансовых годов был последним, который им еще удалось пройти с прежним багажом.
Японским банкам необходимо расходовать все больше средств на покрытие потерь, но их доходная база сокращается. Чтобы сэкономить средства, финансовые институты уменьшают объемы корпоративного кредитования, требующего резервных отчислений, и увеличивают вложения в гораздо менее доходные, но не сопровождающиеся резервированием государственные облигации. С марта 1996 года по март 2003-го доля кредитов в активах японских банков упала от 62.7 до 55%, а государственных ценных бумаг возросла от 3 до 9.3%. Только за 2002 год финансовые институты страны сократили объем рисковых активов наподобие займов и акций на 40 трлн. иен ($339 млрд.), что соответствует 7% от ВВП страны.
Одновременно падает и доходность операций по кредитованию, традиционно приносящих японским банкам 70% прибыли (в шесть раз больше, чем комиссионные и сборы за финансовые услуги). Если в 1995 году только 6.9% займов выдавались японскими банками по ставке ниже prime-rate по краткосрочным кредитам, то в 2002-м этот показатель дошел до 25%. В прошлом году около 21% займов в банковской системе страны приносили кредиторам менее 1% годовых. При этом, число стабильных и надежных заемщиков в стране не так уж и велико, а число банкротств в прошлом году было рекордным.
При проведении проверки кредитных портфелей банков FSA было обещано не предавать огласке собранную информацию, но это не означает, что банкам удастся увильнуть от новых отчислений на покрытие потерь. Вопрос о том, какой объем невозвращенных кредитов накопился в японской банковской системе, давно волнует и интригует американских и европейских экспертов. По состоянию на март 2003 года, официальный показатель, полученный по отчетам самих банкиров, равнялся около $435 млрд., однако западные эксперты называют куда большую сумму – вплоть до $1.9 трлн. (данные по оценке Goldman Sachs; правда, с учетом того, что именно этот банк не побоялся вложить большие средства в ценные бумаги японского банка, можно предположить, что руководство Goldman либо не слишком доверяет цифрам своих же аналитиков, либо данная апокалиптическая сумма приводится им лишь с целью "отпугивания" конкурентов).
В любом случае никто не сомневается, что, если переквалифицировать займы японских банков по американо-европейской методике оценки их качества, результатом станет значительный рост объема проблемных активов, потери по которым надо как-то покрывать. Как считают специалисты нидерландского банка ING, для этой цели японским финансовым институтам понадобится порядка 10.9 трлн. иен ($92.4 млрд.) – в пять раз больше, чем им удалось мобилизовать в этом году.
При этом, даже если аналитики ING ошиблись раза в два-три, задача от этого не станет более выполнимой. Один раз японским банкам разрешили привлечь своих клиентов для сбора нужной суммы, но повторить подобный трюк еще раз им вряд ли позволят. Тогда остается просить средства или у государства, что означает национализацию, или у иностранцев. А, как заявил один японский банкир, "лучше уж иностранные деньги, чем правительственные". Национализация, сопровождаемая списанием прежнего акционерного капитала банков, будет для их менеджеров куда большим позором, чем привлечение средств американских и европейских инвесторов, даже с частичной передачей им контроля над институтами.
Однако одними деньгами проблему не решить. Чтобы очистить свои балансы от завалов невозвратимых кредитов, японским банкам и их заемщикам придется пойти на широкомасштабные реструктуризационные меры. Кризис уже зашел слишком далеко, так что реформ теперь не избежать. Решение проблемы зависших долгов требует реорганизации компаний-заемщиков – раздробления одних корпораций и объединения других, реструктуризации кредитов и реализации активов, выступающих в качестве залога. Все это обещает широкий фронт работ для западных инвестиционных банков, специализирующихся на подобных операциях и имеющих куда большие ресурсы и опыт, чем их японские коллеги.
Да и сами по себе дела с невозвращенными кредитами в Японии могут быть очень прибыльными. Финансовые институты страны, как правило, избегают давления на несостоятельных заемщиков, так как, по местным обычаям, "неэтично зарабатывать деньги на чужих неприятностях". Но американские банки свободны от каких-либо моральных ограничений и без особых нравственных мук готовы взять на себя "грязную" работу по банкротству "компаний-зомби".
С 1997 года американские инвестиционные банки и финансовые компании проводят операции на японском рынке проблемных активов, занимаясь их скупкой по минимальной цене и реабилитацией посредством реструктуризации или продажи залогов. По данным одного западного банка, оказавшегося в распоряжении Financial Times, прибыльность таких сделок в среднем с 1997 по 2002 год составляла около 15%.
Вкладывая средства в японские банки и расширяя масштабы своих операций в этой стране, американцы, по сути, рискуют потерять свои инвестиции только в случае широкомасштабного кризиса, сопровождающегося массовыми банкротствами банков и компанией, национализацией и развалом всей финансовой системы. Некоторые западные банкиры считают такую опасность вполне реальной. Например, Джон Бонд, председатель правления крупнейшего британского банка HSBC, заявил в начале марта, что его институт не планирует какой-либо экспансии на японском рынке, считая более перспективным, например, Китай, где ситуацию также никак нельзя считать безоблачной.
В принципе, резон в этом есть. Японский финансовый кризис продолжается уже 12 лет, а за это время как политики, так и финансисты продемонстрировали полную неспособность справиться с этой бедой. Реформ как не было, так и нет, все тонет в бесплодных разговорах, а вместо решительных, хотя, возможно, и рискованных шагов, предпринимаются какие-то полумеры. Достаточно сказать, что дефляция в японской экономике длится уже восьмой год, а за все это время никто так и не придумал подходящих способов борьбы с этим неприятным явлением. Между тем, запас прочности японской финансовой системы на исходе, причем, дела с государственными финансами обстоят ничуть не лучше, чем с банками. Так, государственный долг Японии уже достиг 140% от ВВП, а доходную часть бюджета в 2003/2004 финансовом году на 45% предполагается заполнить за счет продажи государственных облигаций. Правда, мизерная процентная ставка пока дает правительству возможность без особых проблем обслуживать долг. Но не превращается ли Япония в нечто, подобное местным "компаниям-зомби"?
Беспокойство и разочарование у западных специалистов вызвало также назначение на пост председателя Bank of Japan в середине марта Тошихико Фукуи, консервативного бюрократа, проработавшего в этом учреждении 44 года. Первым же делом новый глава центробанка заявил, что не намерен бороться с дефляцией монетарными методами (на чем настаивают многие американские и европейские эксперты), так как эта проблема может быть решена лишь в ходе общей структурной перестройки национальной экономики. Слова, безусловно, правильные, только вот об этой самой структурной перестройке японские политики и экономисты говорят, по меньшей мере, лет семь – и все с нулевым результатом.
Правда, по мнению Пола Шерда, главного экономиста в американском инвестиционном банке Lehman Brothers, паниковать по поводу очередного торможения японских реформ пока не стоит. В принципе, в мировой истории не раз случалось, что вполне успешные реформы проводили вот такие реально смотрящие на вещи консерваторы, понявшие, что без перемен уже не обойтись. Именно в таком положении сейчас находится и Япония. Американские банкиры рискуют, но они делают ставку на то, что японское руководство, подведя страну к краю пропасти, все-таки найдет в себе силы отступить от него. Что ж, возможно, они и правы…
По материалам: Укрсоцбанк (об\'єднано з Альфа-Банком)
Поделиться новостью
