897
У вас идея для инвестиций? Позвоните!
Какой он, Уоррен Баффетт? Человек, который может добиться всего, чего захочет? Если одним словом, то - замечательный. Он излучает фантастическую харизму и все время шутит. Он отвечает на все вопросы, включая очень личные. На вопрос, как ему можно позвонить с предложением о торговле, сразу дает номер телефона. Звоним ему через несколько дней и слышим ответ: "Ассистент Уоррена Баффетта. Чем могу помочь?"
Его имущество оценивается в $62 млрд. По данным Forbes, больше денег нет ни у кого в мире. В мае легенда инвесторов Уоррен Баффетт посетил Европу в поиске фирм, в которые можно вложить деньги. Еженедельнику Ekonom, единственному из СМИ Центральной Европы, выпала возможность в течение часа поговорить с миллиардером. Это произошло в Швейцарии во время посещения Баффеттом одной из самых лучших менеджерских школ мира - IMD в Лозанне. Итак, самый богатый человек мира и гуру всех инвесторов Уоррен Баффетт в эксклюзивном интервью.
Вы все еще дружите с Биллом Гейтсом? Ему не мешает, что сегодня у вас больше денег, чем у него?
Между нами ничего не изменилось. Мы по-прежнему дружим и вместе ужинаем.
Что вы ощущаете, будучи самым богатым человеком в мире?
Ничего. Даже мои дети не дают мне это почувствовать.
Раз уж речь зашла о детях, хочу задать вопрос: большинство ваших вложений - в семейные предприятия. Одной из последних была израильская фирма Iscar, которая производит токарные инструменты. Почему вы решили ее купить?
Это был правильный бизнес с правильными людьми, правильной ценой и в правильное время. Об этой фирме я до того никогда ничего не слышал. Познакомился с ней, когда получил письмо от Эйтана Вертхаймера, ее собственника.
Письмо обещало хороший бизнес и было написано компетентным человеком. Это чувствовалось по содержанию, которое разительно отличалось от сотен других писем, которые я регулярно получаю. Поэтому я сразу связался с автором, и когда встретился с ним, то все, что я предполагал, подтвердилось. И я сказал себе - это тот парень, с которым я бы хотел делать бизнес. Так я решаю вопросы.
Чем вы руководствуетесь, вкладывая деньги? Как страхуетесь при покупке семейного предприятия?
Когда вы покупаете ценные бумаги, вы можете изменить свое мнение и продать их, если считаете, что ошиблись. Когда вы покупаете фирму, важно сохранить бизнес. Страховка не входит в цену, которую мы платим. Она заключается в том, что вы практически уверены, что покупаете конкурентоспособную, хорошую фирму, в которой люди работают с воодушевлением. В том, что в дальнейшем мы будем делать все так же, как это было заведено в семейном предприятии уже много лет. Степень нашего риска определяют больше качественные, чем количественные показатели, если вас это интересует. Когда вы расширяете бизнес, это делается для того, чтобы его удержать и сделать еще лучше, чтобы это был бизнес, который вы будете любить и через двадцать лет, чтобы у вас были хорошие отношения с управляющими менеджерами.
Какая разница между семейными фирмами в США и Европейском Союзе?
Довольно большая. Больше половины купленных мною фирм - семейные предприятия. Семьи были разные. Раза два мы попадали в ситуацию, когда взгляды родителей не совпадали с тем, что хотели их дети. Поскольку они не хотели между собой ссориться, то предоставляли решение проблемы мне. И я находил такое решение, к которому они прийти не могли, хотя были готовы даже разбить семью. Но я всегда стремился к тому, чтобы сохранить ее. Через сто лет настанет такое время, когда семейные холдинги либо разделятся, либо внутри семьи будет расти ненависть.
Почему вы так думаете?
Помню, как мне позвонили из одной многочисленной предпринимательской семьи, где царила взаимная ненависть. Говорила молодая женщина: "Господин Баффетт, наша семья раскололась, и мы думаем, что вы единственный человек, который способен изменить ситуацию". Особенно плохие отношения были между ней и ее братом. Я выслушал и спросил: "Скажите мне одно: вы хотите выиграть или потерять брата?" Минуту царила тишина. Затем она сказала: "Пусть брат погибнет". Она не хотела выиграть, но желала, чтобы брат ее страдал. И я отказался, потому что не знаю, как выйти из ситуации, когда люди хотят, чтобы другие страдали.
Что же с этим делать?
В таких делах очень трудно найти хорошее решение. Можно попробовать взяться за такое дело и попытаться одолеть проблему. Но я этим не занимаюсь. Гораздо лучше, если семья работает сплоченно. У нас, например, есть склад мебели, который нам продала одна женщина. Но два ее внука там работают до сих пор, хотя с момента продажи прошло уже двадцать лет. Они как бы прикованы к этому. Время от времени я к ним приезжаю в отпуск. Работоспособность братьев гораздо выше, когда они вместе, чем если бы они работали по отдельности. С семейными предприятиями вы сможете сделать очень хороший бизнес, хотя не исключено, что в один прекрасный день все это может закончиться.
Вы как раз в деловой поездке по Европе. Нашли что-нибудь интересное? Заключили какую-нибудь сделку?
Во время поездки я не заключаю никаких сделок. Я счастлив, если могу что-то купить один-два раза в год. Мы не покупаем, когда мы готовы купить, мы покупаем, когда другие готовы продать. Вы довольны, когда у вас хорошая частная фирма. Когда у вас хорошее предприятие, и оно оценивается, скажем, в миллиарды долларов. В следующем году оно принесет вам еще один миллиард. И у вас нет намерения его продавать. Но если у вас есть причина расстаться с ним, вы можете мне позвонить.
В течение четырех дней вы посетили четыре европейские страны - Германию, Швейцарию, Италию и Испанию. Вам не звонили министры финансов этих стран - не хотите ли вы и к ним заглянуть?
Ответ будет - нет. У меня не было такого звонка. Но часто мне звонят из стран, которые я никогда не посещал. Я был бы рад, если бы нашел бизнес в любой европейской стране. Но это должна быть страна, в которой я чувствую себя хорошо. Не вижу никаких причин вычеркивать из своего ежедневника какую-то европейскую страну.
Долгое время вы инвестировали в американские корпорации. Сейчас вы оцениваете возможности в Европе. Вас уже не удовлетворяют американские фирмы?
Не могу сказать, что я не удовлетворен американскими корпорациями. Я уверен, что мы будем их покупать завтра и в последующие годы. Нас, само собой, лучше знают в США. Там в мире бизнеса мы работаем уже долгое время и в Европу выезжаем нечасто. В Америке свои предприятия нам уже продали многие люди, и собственники фирм вспоминают нас чаще, чем здесь, в Европе. Но мне нравятся бизнесмены - как там, так и здесь, в Старом Свете.
Есть ли у вас специальные критерии оценки бизнеса в Европе?
И здесь можно делать хороший бизнес. Критерии те же. У меня нет колонки "А" для США и колонки "В" для всего остального мира.
Вы собираетесь инвестировать в Центральную и Восточную Европу? Сейчас пивной завод Anheuser Bush, акционером которого вы являетесь, судится с чешским Budvar. Budvar готов к продаже. Хотите его купить?
Как я уже сказал, мы ни одну страну не исключаем из области наших интересов, но существуют государства, к которым мы относимся настороженно из-за недостаточно развитой законодательной базы. Но с большинством стран можно работать. Это касается Центральной и Восточной Европы. Само собой разумеется, что в крупных странах больше вероятность найти шанс для развития нашего бизнеса.
И что, интересует вас Budvar?
Если вы найдете любую фирму с прибылью $75 млн. до уплаты налогов, которая занимается понятным мне бизнесом, то получите свое вознаграждение.
Поговорим о Швейцарии, стране, которая славится производством товаров класса "люкс". Например, знаменитыми часами. Вы бы купили такое предприятие?
Наши дочерние предприятия Ben Bridge - самый крупный продавец часов марки Rolex в Америке. Сейчас у нас 90 магазинов. Марка Rolex приносит нам значительную часть оборота. Когда я несколько лет тому назад купил филиал Ben Bridge, я получил от них часы, которые сейчас ношу. В Rolex знают мой номер телефона, но пока не позвонили.
И какой ваш номер? Куда вам можно позвонить?
402 346 ХХХХ (этот номер есть в редакции Ekonom). До меня очень просто дозвониться - хотите верьте, хотите нет. Я просматриваю все е-мейлы, которые получаю, и снимаю трубку при каждом звонке. А звонят мне очень часто. Если меня ищет кто-то с чем-то интересным, с серьезной идеей, которая отвечает нашим критериям, у него затем нет проблем попасть ко мне. Можете также прислать мне факс. Я купил около шести фирм, о которых бы никогда не узнал, если бы мне не прислали факс. Приходят и письма. А телефонные звонки идут непрерывно.
В какие отрасли вы вкладываете свои деньги?
Мы не смотрим на специфику отрасли, мы оцениваем бизнес, в котором разбираемся. Я хочу сказать, что верю в свою способность предвидеть, что будет из себя представлять тот или иной бизнес через пять, десять или двадцать лет. Это не означает, что я не понимаю, например, программный продукт, просто я не знаю, как он будет развиваться. Я не знал, что Google покажет такой рост. Я ищу бизнес, который мне полностью понятен. Nestle, например, хотя я его и не собираюсь покупать. Каждый может предвидеть, как будет развиваться его бизнес за пять или десять лет, я не исключаю, что нам будет интересно, например, производство стали или офисного оборудования. Такой бизнес мне понятен. Я понимаю его экономику, систему дистрибуции, производительность и конкурентоспособность.
В прошлом вы были очень скептично настроены по отношению к девальвации американского доллара. И к тому, как с этим справлялась администрация. Ваша европейская поездка - это стремление к диверсификации и отходу от доллара?
На самом деле это не является решающим фактором, хотя и не означает, что меня не раздражает курс доллара. Например, 80% прибыли израильской компании Iscar, собственниками которой мы являемся, мы получаем со всего мира. И для нас был очень прибыльным рост других валют по отношению к доллару. Но я здесь не по этой причине. Если бы за евро надо было платить 1,8 доллара, я бы все равно сюда приехал. Я доволен, если зарабатываю деньги в евро. Без разницы, американские это компании или компании, которые имеют центральный офис где-либо в другом месте. Я совершенно не чувствую себя несчастным, если должен покупать евро или швейцарские франки и зарабатывать в евро или швейцарских франках.
Я не имею в виду ежедневное изменение курса валюты, но если вы настолько доверяете евровалюте…
Нет, я говорил о длительном временном периоде. Меня не беспокоит, что европейские валюты растут по отношению к доллару. Я думаю, что в связи с нашей политикой доллар будет и дальше слабеть по отношению к другим валютам. И пока мы не изменим свою экономическую политику, наша валюта будет слабой еще как минимум десять лет.
Вам нравится хороший бизнес. Как вы смотрите на современный финансовый кризис и на то, что происходит с банками?
Думаю, что во главе каждого банка или финансового института должен стоять кризисный менеджер. Вы не можете создать какой-то комитет по рискам, который бы собирался раз в неделю и предлагал вам свое заключение по понедельникам в обед. Вы не должны заниматься бизнесом в большом финансовом институте или принимать деньги от других людей, если сами не возьмете на себя ответственность за риск.
Если вы не способны принять эту ответственность, не берите на себя и обязательство быть председателем правления.
Вы бы купили банк?
Я бы рад купить какой-нибудь банк, но хотел бы знать, какие банкиры там работают.
В мире проблема с нехваткой энергии. Вас интересует какое-нибудь энергетическое предприятие?
Конечно, мы понимаем и покупаем предприятия, которые имеют отношение к энергетике. Само собой, это не семейные фирмы. Например, в США мы купили два подземных газопровода. Мы покупаем также акции энергетических компаний, так как считаем это хорошим бизнесом.
Сейчас очень критикуют суверенные фонды. Вы считаете эту критику справедливой?
Я с этим вопросом немного ознакомился. Среди этих фондов не много тех, которые могут вложить 500 миллионов долларов. Обычно это минимальная сумма инвестиций фонда Berkshire Hathway. США сами помогают обогатиться чужим государственным фондам, точнее выражаясь, помогают их созданию. Для финансирования нашего платежного дефицита и дефицита государственных финансов ежедневно требуется почти два миллиарда долларов. Мы их получаем, продавая китайцам и другим наши ценные бумаги, в основном правительственные облигации. А где они взяли эти деньги? Из торговли с нами.
Мы получаем от них обувь, текстиль, мебель, они от нас - эти маленькие бумажки. Китайцы со временем накупили $1,5 трлн. валютных резервов. Так что это обычная торговля. Суверенные фонды будут существовать до тех пор, пока мы будем кормить остаток мира своими долларами. Китайцы не хотят прятать эти деньги в матрацы. Они хотят, чтобы они работали. Хотят инвестировать. Так зачем мы их за это ругаем?
Несколько личных вопросов. Что делает Уоррен Баффет как филантроп? Помогает людям, скажем, в Китае или Бирме?
Я имею непосредственное отношение к пяти фондам поддержки. Их деятельность очень развита. Больше вы можете узнать на моей веб-странице. Основная часть денег идет в фонд Bill & Melinda Gates, который занимается в основном глобальным обществом. Одно из подразделений этого фонда занимается также природными катастрофами.
Предположим, что у вас есть компания, которая инвестирует в не совсем чистый бизнес. Это можно компенсировать благотворительной деятельностью?
Мы являемся собственниками акций компаний, которым я не говорю на сто процентов, что нужно делать. Мои дети также не всегда согласны с тем, что я делаю. И хотя я собственник акций компаний АВ и ХZ, которые занимаются чем-то, что мне не нравится, мы за эту компанию не отвечаем. Что касается благотворительности, то я требую от всех наших 77 дочерних предприятий постоянно поддерживать эту деятельность. Для этого я перечисляю деньги в их фонды. Но непосредственно меня это не касается.
Я только говорю: "Делайте то, что надо в области филантропии". На уровне холдинга Berkshire Hathaway я не хочу раздавать деньги акционеров на благотворительные цели. Это должно быть их решение. Что касается меня, то вся моя доля из Berkshire Hathaway идет на благотворительные нужды.
Одно из самых трудных дел, которые вас ожидают, - это найти кого-то, кто будет вашим наследником. Есть в вашей компании личности, которые могли бы продолжить ваше дело?
Да. Я выбрал минимум троих. Мы их проверяем, и руководство точно знает, кого должно единогласно выбирать и что делать, если со мной завтра что-то случится. Мой наследник будет в некотором отношении лучше меня. Но это случится не так скоро.
Вы очень успешный человек. Что для вас обозначает успех?
Успех - когда вас любят люди. Знаете, у нас в Омахе есть одна старая полька, пережившая холокост. Она выжила потому, что люди ее прятали, кормили, заботились, защищали, рисковали своей жизнью. Они делали это потому, что ее любили. Когда люди вас любят, это самый большой успех вашей жизни.
Вы можете в мире абсолютно все, что захотите. Позвольте один очень личный вопрос: вы - счастливы?
Конечно, я счастлив. Почему бы мне не быть счастливым? Я счастлив, я счастлив, я счастлив. (Уоррен Баффет смеется).
Алеж Блума, Милан Сиручек, Ирина Государская
По материалам: Інвестгазета
Поделиться новостью
